Нейтрал: падение (СИ)

Жак явно не чувствовал себя победителем. Он теперь вообще не понимал, зачем ввязался во все это. Как мог он допустить все то, что произошло. Как мог он дать так себя обмануть, заманить? Не иначе, как он был под каким-то заклятьем, какими-то чарами что ли. А теперь он стоял как вкопанный и не понимал, как дошел он до такого. Как мог позволить, чтобы вот это все обрушилось на них? И он принимал в этом самое непосредственное участие.

- Прости мне все ошибки. Прости, молю. То, что я сделал, этому нет прощения, родная.

Он перевернул свою любовь, но не мог без боли и рыданий, которые душили его, просто держать ее в руках. Лицо Мартины, хоть и было все в крови, даже волосы почему-то слиплись от крови, и уже было мертвенно бледным, но все же, было настолько красивым, что он не мог описать это словами. Жадно и жадно всматривался он в него. Он знал, что видит ее в последний раз. И хотел запомнить каждую клеточку ее лица, каждую морщинку, каждый волосок, каждое пятнышко.

Он сам уже был весь в крови. Неожиданно отпрянул он от мертвого тела Мартины, вскочил и взбешенный и будто сошедший с ума с перекосившимся лицом и глазами, которые вывернулись из его орбит. Сначала из его груди раздался немой крик. Затем он все более переходил в настоящий плач, крик о любви, которую он только что потерял.

В голове его постоянно крутились разные вопросы. А может быть, мы все оказались жертвами чего-то? Жертвами какого-то злого плана? Умысла? Может мы все были настолько глупы, что просто стали пешками в чьей-то игре?

Вот только каждый почему-то уверовал в правильность навязанной, вообще-то из вне, позиции. Но это уже не вернуть. В жизни Жака не осталось больше ничего. Все, что он хотел, - снова почувствовать теплую Мартину в своих объятиях, но он сам накануне подписал ей смертный приговор. Он, всю жизнь пытающийся защитить ее от всех и вся, оказывается, должен был защитить ее в первую очередь от своей глупости, ревности, дурости, то есть от себя самого. Как он мог поверить Николь, что у нее роман с Аделардом? Да даже если бы так и было! Он же любил Мартину! Как мог он поверить Николь вообще! Да и Николь винить он не мог, ему было жаль ее. Он даже сейчас, после всего, что она сделала, продолжал желать ей счастья.

Как мог он позволить вот так обвести себя вокруг пальца? А может быть, самый заклятый враг себе, это все же ты сам? Ты сам и есть зло, которое живет в каждом. И день, когда ты не понял, что оно в тебе зародилось, и оказался днем кончины твоей души. Днем, когда ты потонул в сомнениях, стал слеп, стал везде видеть подставы, верить лишь тому, что ты хочешь слышать. Днем, когда тебя ослепила твоя ненависть, недоверие, твое самолюбие и гордыня, когда все грехи пали на тебя, и ты стал их рабом? Как чаша набирается по капле, так этот день стал торжественной церемонией внесения в комнату этой священной чаши зла, которая милостиво открыла свои врата для всей боли, срама, горя, черноты и всего злого, что успела накопить твоя душа? И когда ты ослеп, ты окружил себя теми, кто так же слепы, и заблуждаются, как и ты. И вы, как те заблудшие путники, вдруг все сбились с пути и пришли не туда, куда нужно, потому что были ведомы злобой, негативом, ненавистью, жаждой крови, мести, обретения желаемого?

В принципе, что было у Жака для счастья? Все. Что ему мешало быть с Мартиной? Только сейчас он осознал, что ничего. Кроме него самого. Он проклинал себя. То проклятье, которое он наложил на себя в ту ночь, оказалось страшнее любых проклятий, которые в состоянии наложить на тебя любой самый искусный маг. Он проклял сам себя навсегда. Проклял на несчастную судьбу. За все те дары жизни, которые он пропустил. За ребенка, данного ему судьбой. Мартину, убитую, можно так сказать, его руками. За свою слепоту. За свое безволие.

Сейчас он казался себе безнаказанным и требовал, в первую очередь, у себя, самого жестокого наказания, которое только можно было придумать. Он катался по полу в этих лужах крови, клял все на свете.

Проскочила даже мысль, что Николь - это ведь змея. Змея, которую Мартина так обожала и за которую готова была отдать жизнь. А та попросту паразитировала на ней. Слушала все, что она говорит, тихо завидуя и мечтая подставить ее при самом удобном случае. Да, она завидовала их любви. Только сейчас он это осознал. Теперь он понял все ее жадные взгляды, которые она кидала на них, когда видела их вместе. Понял все ее раздражение иногда. То, как она выходила из себя. Ему опять стало противно.

А чем он, по сути, не такая же змея? Ведь он знал, как Мартина любит его, но ему вечно чего-то не хватало. Нельзя сказать, что он завидовал в чем-то Мартине, но с ней он почему-то ощущал себя неувереннее, чем с остальными. Ему казалось, что значит, он слишком слабый мужчина для нее и ему становилось противно от понимания самого себя. Не понимал лишь он, что возможно так слаб он перед ней, так как находится под влиянием самого великого и прекрасного чувства в нашем мире, как любовь. И он должен был просто наслаждаться всем этим, а не искать подводные камни.