Нейтрал: падение (СИ)

Помните: вы несете свет. Вы несете исцеление для разбитых сердец, разбитых надежд. Когда я пришел работать в Организацию, я почувствовал призыв, начал работать с Темными на улицах. Я могу вам сказать, что я участвовал в исцелении разбитых сердец. Я могу вам сказать: и у вас есть сила и возможность исцелить их. Вы пророки. Вы высвобождаете из тьмы тех, кто находится в заключении. Вы делаете красоту из пепла. Вы делаете удовлетворение из страданий. Вы сотворите хвалу вместо горя. Вы помогаете восстановить руины в мире, обновить жизни. Вы будете названы священниками, и Божья верность вознаградит вас навечно. Бог заключит с вами вечный завет, контракт. Вы его люди. Люди, которых благословил сам Господь. Вы работаете всего с одним, а в то же время помогаете восстановить всю страну. Европу. Мир. Вселенную.

Вы достойны чести и славы, медалей за то, что делаете. Спасибо за то, что вы делаете для людей мира!"

Фиций остановился. Все замерли. Никто не ожидал, что он закончит речь именно на этом моменте. В зале повисла тишина, затем он взорвался аплодисментами.

Глава Организации же начал осматривать всю аудиторию, пытаясь посмотреть в глаза каждому. На минуту его взгляд замер на Даниэле. Ее сердце упало. Она подумала, что он сейчас покажет на нее пальцем и крикнет, чтобы ее вывели отсюда. Но, на удивление, она не увидела в нем злобы. Наоборот, былая теплота сохранилась в нем, и ей даже показалось, что он едва заметно кивнул именно ей.

Махнув головой, пытаясь отогнать это видение, Дениел стала тоже осматриваться по сторонам, пытаясь понять реакцию окружающих после этой основательной речи, которая вдохновила ее, заставила слезам появиться на ее глазах. Она безумно уважала Организацию и всех людей, которые несут свет таким, как она. И вдруг начала отчетливо понимать, что Макс, по сути, ужасный наставник. Вообще никакой. Потому что все пункты, которым в речи Фиция хранитель не должен соответствовать, он как раз таки репрезентовал.

Парень рядом продолжил паниковать и дергаться, и начал шептать ей. Как только она повернулась в его сторону:

- Что-то я не вижу никого из "своих", тех, с кем ходил на Тренинги. Ты видишь "своих"? А они что не всех берут?

Дениел невольно пришлось сделать вид, что она тоже высматривает кого-то из знакомых, и тут ее взгляд упал на парня, сидящего напротив нее. Ее глаза замерли, и она поняла, что никуда более смотреть уже не намерена. Что-то в ней упало. Волна тепла прильнула к груди. Давно забытые чувства проснулись в ней. Она проводила взглядом по каждой черте лица этого молодого человека, рассматривала каждую деталь его гардероба. Все это вызывало в ней недюжинный интерес. Она чувствовала себя вором, который собирается ограбить банк, и тут стоит и высматривает все, для дальнейшего планирования ограбления, боясь, что его уличат в слежке. Но оторвать глаз она просто не могла. Ей показалось, что она нашла то, что искала всю жизнь. И ей хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Пусть все еще так посидят. Пожалуйста. Еще немного, пусть он даже не смотрит на нее. Нет, это совершенно не обязательно. Пусть просто она понаблюдает за ним еще немного, полюбуется.

Она даже и не хотела, чтобы он ее заметил, но вдруг стала нарастать волна волнения. Ей казалось, что он уже ее видит, рассматривает, и что все вообще замечают ее взгляд. Испуганно стала она озираться по сторонам, боясь уличить кого-то в слежке и за ней. Но всем, вроде, было все равно, и она снова посмотрела на него. Ее сердце сделало сальто. О Боже, он тоже посмотрел на нее. Глаза их встретились. Она быстро отвела взгляд и опустила. Затем снова посмотрела на него. И он тоже. Интересно, подумала Дениел, а чувствует ли он сейчас, то же, что и она.

Ее взгляд скользил по нему, пытаясь рассмотреть каждую деталь его внешности. Что-то в нем чрезвычайно напоминало ей Максима в молодости, и ее сердце стало биться еще сильней. Этот нос, этот профиль, эта едва уловимая улыбка, спокойствие и серьезность: он явно не был балаболом. И какая-то необычайная мягкость, гибкость всего. Никакой агрессии в нем не чувствовалось.

От него веяло даже какой-то своеобразной скромностью, он был немного зажат. Когда Фиций говорил какие-то фразы, где можно было улыбнуться, эта долгожданная улыбка все же появлялась на его лице, и он весь начинал сиять. Прежде грустное задумчивое лицо кардинально менялось и становилось совершенно иным, глаза его сверкали. Он был немного плотнее Макса, но его руки, как ей казалось, были такими же нежными.