Неизбежное

По инициативе Шелеста издали энциклопедию «История городов и сел Украинской ССР» в 26 томах, где рассказано почти о 40 тысячах населенных пунктов Украины. Таких изданий в других республиках СССР не было.

Зато собственную книгу Шелеста — «Украина наша Советская» — признали вредной, изъяли из продаж и библиотек и отправили на уничтожение. Конечно, она была написана в просоветском духе, но в ней заметно превознесение Украины и в осторожной форме упоминается даже голодомор 1933 года.

Из таких фактов украинские националисты выстроили целую концепцию «шелестоведения»: мол, и при коммунистах Украина хотела самостоятельности, была беремена независимостью и стремилась оппонировать Москве. В такой интерпретации Украина Шелеста получалась этакой лайт-версией анти-России.

Увы, реальный Шелест совершенно не подходил на роль националиста. Он был пропитан советским духом до мозга костей. Как член Политбюро ЦК КПСС Шелест, например, настаивал на советском вторжении в Чехословакию в 1968 году. О какой самостийности Украины может идти речь?

Сын Шелеста Виталий в интервью 2008 года прямо просил: «Не надо из Петра Ефимовича делать диссидента или борца за политическую независимость. Он никогда не считал, что в структуре Советского Союза должны быть резкие политические изменения».

Да и сам Шелест, например, в речи перед руководством Компартии Чехословакии говорил о недопустимости разладов в советском блоке, о том, что нельзя давать свободу «контрреволюционным и империалистическим силам».

Эти неудобные факты не нужны идеологам и пропагандистам анти-России. Они сделали из Шелеста националиста.

Сегодня портрет Шелеста рисуют откровенно антирусскими красками: мол, проукраинская политика Шелеста была неприемлемой для московского руководства, за что он и пострадал.

Самое примечательное, что кампания по превращению аппаратчика Шелеста в националиста началась еще в том далеком 1972 году. Имидж «антисоветского» Шелеста активно раскручивали на Западе, противопоставляя Украину и Москву.

«Вашингтон пост» писала, что Шелест — это «сильная индивидуальность» и его сняли с поста за то, что он будто бы недостаточно боролся с защитниками украинского языка и культуры. Иными словами, тоже поддерживал независимость.

Французская «Ле Монд» рассказывала: устранение Шелеста связано с «борьбой Москвы против украинских свободно мыслящих людей».

Из Шелеста сделали сакральную жертву, пострадавшую за украинский народ, и во всей обширной литературе по «шелестологии» Киев четко противопоставлялся Москве.

Например, в 1975 году украинский эмигрант, профессор украинистики в американском университете в Айове и в Гарварде Ярослав Пеленский опубликовал статью «Шелест и его период в истории Украины (1963–1972): возрождение контролируемого украинского автоно-мизма». Статья рассказывала про «сознательный шаг» Шелеста в сторону украинизации, про его сопротивление московской централизации, про защиту Шелестом прав украинской республики, про его поддержку культурного и экономического развития Украины.

В том же 1975 году в США опубликовали еще одну большую статью о Шелесте под громким названием «Генеральный погром». Здесь партийный аппаратчик Шелест оказался не только «сакральной жертвой», но и вождем «либерально настроенных руководящих партийных кадров». Более того, едва ли не лидером сепаратизма в СССР, потому что его якобы поддерживали партийные руководители других национальных республик, в том числе Грузии и Молдавии.

Эта статья изобиловала художественными красками и литературными описаниями, которые должны вызвать у читателя сочувствие к Украине.

«Шелеста телефонограммой немедленно вызывают прибыть на заседание Политбюро через несколько часов к его началу…

Место в зале заседания ему предложено занять «штрафное», то есть то, которое занимает тот, кто на подобных заседаниях в последний раз. Таков ритуал.

Шелеста обвиняют в местничестве, национальной ограниченности, что порождало будто бы националистическое движение в Украине…»

Как это напоминает современные манипуляционные техники! Ведь никакой читатель не может проверить достоверность информации из высоких кабинетов.

Дальше драма усиливается, читатель чувствует, что «украинская Украина пропала». И ему хочется, чтобы она была свободной.

Приемы пропаганды мало поменялись.

В 1988 году историк голодомора Василий Гришко договорился до того, что назвал Шелеста олицетворением украинско-советского патриотизма и даже придумал под свою концепцию новый термин — «украинский партийно-советский национал-автономизм».

Более неподходящего соседа для Бандеры, чем Шелест, сложно подобрать, но западная пропаганда справилась.

Укронационалисты, диссиденты и ЦРУ слепили из Шелеста национального героя.

Фальшивого, как и положено по «плану Даллеса».