Неизданные записки Великого князя

— Не справившись с Царицыном, донцы повернули на Воронеж, намереваясь, в конце концов, открыть себе дорогу на Москву. Красные стянули силы 5 армий и к сентябрю организовали Южный фронт под командованием бывшего генерала Сытина, который, надо отдать должное, умело организовал оборону, подтянул резервы и создал необходимы перевес в артиллерии и пулеметах. В октябре Сытин остановил Донскую армию на поворинско-воронежском направлении, измотал ее в оборонительных и кровопролитных для казаков позиционных боях и в конце октября контрнаступление красных отбросило Краснова обратно за Дон.

Летом на Кубани произошло антибольшевистское восстание. Генерал Деникин с 8-тысячным Добровольческим корпусом совершил марш на Кубань (2-й Кубанский поход, на этот раз удачный) и вступил в бой с 30-тысячной большевистской армией Калнина. И под Белой Глиной одерживает победу! Большевики бегут, боевой дух добровольцев велик как никогда. Плохо вооруженные и с минимумом боеприпасов, не дав красным опомнится, добровольческие части вступают в бой с 30-тысячной армией Сорокина, 20 июля добровольцы взяли Ставрополь, пополнившись трофеями, 17 августа, после ожесточенных боев, части Деникина занимают Екатеринодар. В добровольческую армию массово вступают кубанские казаки, но борьба за Кубань не окончена. С Тамани на Кубань отходит 30 тысячная большевистская группировка Ковтюха, к которой присоединились уцелевшие части Калнина и Сорокина. Это объединение красных, получившее название Таманской армии, с арьергардными боями отходит вдоль побережья Черного моря на юг и уходит за реку Кубань. Так или иначе, Кубанская область освобождена от красных, а армия Деникина вместе с кубанцами достигла 40 тысяч штыков и сабель. Деникин, пытаясь добить красные части, и не желая оставлять их у себя в тылу, начинает наступление на Северный Кавказ.

Конечно, успехи Антона Ивановича Деникина впечатляющи, но ему повезло разбить красные части со стратегически неподготовленными командирами по-одиночке. Объединись Калнин и Сорокин и найдись там генерал-бывший генштабист, белым пришлось бы так же туго как частям генерала Краснова под Воронежем. Но, тем не менее, пока на Юге у нас все хорошо, Кубанская армия теснит 11 армию красных на Северном Кавказе.

На Севере есть офицерские разрозненные и пока малочисленные части, по типу партизанских отрядов, которые периодически вредят красным в стычках вдоль дорог. Адмирал Колчак формирует свои войска в Сибири и на Урале, намереваясь идти в Поволжье, перейти за Волгу и наступать на Москву. Мы на Юге слабо знаем то, что творится на Востоке, постоянной связи нет, каждый из генералов считает себя начальником и не координирует действия с другими. Как только донские казаки выходят из пределов Войска Донского, у них пропадает желание двигаться дальше, то же самое происходит и с кубанскими, думаю, что и уральцы отличаются тем же. Наиболее боеспособны офицерские части, но их мало и они первыми выбиваются противником. Хорошо еще пока есть приток добровольцев, но уже заметно, что он иссякает, а принудительная мобилизация солдат дает мало толку — воевать они не хотят и при малейшей неудаче наших войск дезертируют или переходят на сторону красных, убивая при этом своих командиров. Вот когда дела идут хорошо, вроде как во 2 Кубанском походе, они еще воюют и то стараются пограбить местных, настраивая их против Белого движения. Огромная проблема — недостаток оружия и снаряжения, медикаментов и вообще всего, что надо для войны. У красных дело с этим обстоит лучше, а учитывая их растущий численный перевес, если союзники нам не помогут, в ближайшие полгода, максимум год, большевики нас сомнут.

Мы еще поговорили об авиационных проблемах и тут я вспомнил, что пора готовится к визиту английского адмирала. Я извинился, что мне надо переодеться в парадную форму, чтобы соответствовать этикету официального обеда и спросил, сколько еще Николай пробудет в Севастополе. Он ответил, что ждет официального ответа Кэлторпа, не раньше послезавтра, как ему сказали в канцелярии генерала, ответа не будет. Тогда я выразил надежду на встречу в Каче, и Николай просто просиял — он сказал, что меня там помнят и кое-кто из старых знакомых все еще на месте. Они будут рады видеть своего шефа и надо только позвонить, а дальше авиаторы все организуют сами. Мы тепло простились и Николай уехал а Севастополь.