Читаем Неизданный Федор Сологуб полностью

Мне райских радостей не надо.Но я и в ад не попаду.Здесь зачарован я от адаЗмеиным упоеньем ядаВ земном томительном бреду.Мы все попались черту в сети.Земля теперь уже не та,Как в дни, когда на ясном светеЕще невинны были детиИ улыбалася мечта…3 (16) июля 1922

193

Все дороги земные не прямы,Но вы, Божии люди, упрямы,По неправым идете путям;Выпрямляя пути понемногу,Осмотрительно ставите ногуЗа ногою по Божьим стопам.
Бог проходит пред вами незримо.Каждый день литургия творима,Проливается Божия кровь.Преломляется Божие тело.Что по-Божьи душа захотела.Все дарует ей Божья любовь.Переменам подвластны и смерти,Вы любовью Господней измерьтеВсех несчастий земных глубины.Приобщаяся Божьим страданьям,Научайтесь его созиданьям, —Вам великие силы даны.Всю свершивши земную дорогу.Вы придете к святому порогу,Где земная отвеется пыль,И апостол, гремящий ключами,Не суровыми глянет очами,Прочитав вашу скорбную быль.
Там, в чертогах верховного СветаЕсть для каждого радость привета,Каждый встретит подругу свою,Чья утрата жестоко томила.Чье лобзание было так мило,С кем и здесь было словно в раю.6 (19) июля 1922

194[56]

За Волгою просторы те же,И та же мреющая даль,Но Майя призрачней и режеСоткала пеструю вуаль.В блистающем полдневном мраке.Чем больше протекает дней,Тем путеводные маякиМерцают ближе и острей.6 (19) июля 1922

195[57]

В ярком мрении насмешливом дневномЗабелелося какое-то пятно.Притворяется березовым бревном,А поближе глянешь, — вовсе не бревно.Это пред тобою человек стоит,Все на месте в нем, и грудь, и голова,Плечи, руки, ноги, даже говоритСамые простые, общие слова.Ничего необычайного в нем нет.Ни одной в лице пугающей черты,И одет он так же, как и ты одет,Папиросу курит так же, как и ты.Человека по всему признаешь в нем,Распилить его, казалось бы, грешно.Почему ж он притворяется бревном?Потому, что в самом деле он — бревно.Ах, бывает очень трудно различить,Человек ли это или просто так,
Но приходится порой с такими жить,И, поймите, это вовсе не пустяк.7 (20) июля 1922Дор<ога> в К<няжнино>

196

Если солнца в небе нет,Солнце сердцем заменю.Сердце ясный даст ответПеплу, дыму и огню.Сникнет пепел, сникнет дым,Догорит, виясь, огонь.Легким облачком ночнымПрилетит небесный конь.Вот он, дивный, предо мной.Сердце-солнце, разгорись!Улетим мы в край иной,В пламенеющую высь.14(27) июля 1922

197[58]

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары