Неизменная любовь

Оказывается, папин друг, тот самый дядя Саша, всей семьей сваливал в Израиль. Отвальная планировалась на его даче. Баня, купание в снегу и прочие дурацкие развлечения, типа воспоминаний об их молодости в совке.

— А как нет? Это же с ночевкой.

— Я что, маленькая? Мы с Полли, — так звали нашу колли, — нормально без вас проживем. Ее еще тащить…

Родители не соглашались целых два дня, но в субботу уехали без меня. Какое счастье! Никаких планов не было. Действительно думала пригласить Аллу, как советовала мама, но потом мне стало лень. Это же болтать надо всю ночь. Ближе к вечеру зазвонил телефон. Я схватила трубку — думала, мама меня контролирует. Звонил Дима. Я не поняла какой и переспросила. Хорошо еще, что в ответ меня не обозвали дурой, ведь в классе у нас был всего один Дима. Но я даже не сообразила, что мне звонит одноклассник.

— Чего тебе надо? — почти нагрубила я. Хотя желательно бы было выяснить для начала, откуда у него мой телефон.

— Может, погулять сходим?

— Зачем?

Вопросы, конечно, получались один тупее другого, но я реально в тот момент являлась воплощением «тормоза перестройки».

— Просто так. Хорошая погода, чего дома сидеть?

Хорошая? Дубак!

— Я вообще-то с собакой собираюсь…

— Когда? Я подойду к твоей парадной.

— Зачем? Я у школы обычно гуляю.

Вот у школы мы и собрались встретиться. Я все еще не понимала зачем. Последовали общие фразы. Типа, классная собака у тебя. И дубленка стильная. Да, я знала, что она у меня стильная. И собака у меня самая лучшая. И Дима самый что ни на есть придурошный в нашем классе.

— Не кури при мне, — сказала я строго, и тот сунул пачку обратно в карман пуховика.

— Без вопросов. Хотя у меня к тебе один вопрос есть. Ты только не обижайся, ладно?

— А чего мне обижаться?

— У тебя парень есть?

Я напряглась. Хороший поворот! Хоть стой, хоть падай, хоть башкой верти из стороны в сторону на собачий манер.

— А твое какое дело?

— Да собственно никакое. Так просто, спросил…

И сунул руку обратно в карман. За сигаретами, наверное. Но достал смятый тетрадный листок.

— Узнаешь почерк?

Я не читала всего послания. Только увидела имя Димы. Зачем мне знать, о чем ему пишут? Почерк незнакомый.

— А подпись?

Там стояло мое имя и телефон.

— Содержание прочитала?

Я мотнула головой, и он спрятал листок в карман, буркнув:

— И не надо. Я знаю твой почерк.

Еще бы! И ты тоже у меня списывал! Не раз!

— Мне кажется, это Малинина написала, — сказал он, глядя в сторону детского садика. — Ну, чтобы отомстить тебе за ту драку. Я все не решался подойти спросить, а сейчас, когда ты так смотрела на Шилова…

— Как я смотрела на него?

— А так… — пробурчал Дима чуть тише. — Если у тебя нет парня, я не хочу, чтобы им стал Шилов.

Я вообще уже ничего не понимала. Что эта дура Инна написала от моего имени в этой записке?

— Дай сюда записку!

Я почти залезла рукой ему в карман, но Дима успел отпрянуть.

— Ты не хочешь этого читать. Малинина дура, но только не надо бить ее еще раз. И с Шиловым не надо встречаться. Он и так уже перетрахал полшколы.

Здравствуйте, я ваша тетя… Точно в школу хожу не я!

— Слушай, я пойду. У меня собака замерзнет.

Дима промолчал, и я потянула собаку прочь от школы. Но за углом Димка все-таки догнал нас.

— Яна, может погуляем, раз вышли? — из его рта на морозе пар валил так, будто он задымил сразу целую пачку. — Тебя когда домой ждут?

— Моих нет. Могу хоть до поздна гулять, — зачем-то брякнула я. Точно ведь не подумав!

Конечно, Березов, Инна, Шилов… На мысли о Димке не осталось места. Голова-то не резиновая!

Мы гуляли, пока не начал отваливаться нос. У нас. Собака-то давно уже поджимала лапы. В парадной снова дверь сломана. Я остановилась.

— Слушай, зайди со мной, а то у нас бомжи бывает сидят на батареях.

Дима кивнул. Зашли. Поднялись на второй этаж. Остановились.

— Ты пешком? Высоко?

— Седьмой этаж.

— А чего не на лифте тогда?

— А ты зачем-то пешком пошел…

— Ты приглашаешь?

Я вздрогнула.

— Нет.

Дима опустил глаза, но быстро вскинул.

— Тогда постой тут со мной. Я малость погреюсь и почапаю домой.

Бедная колли улеглась на холодный пол, а я привалилась к стене и расстегнула дубленку.

— Янка! — Димка сделал ко мне шаг. — Будь моей девушкой. Я лучше Шилова целуюсь.

— Честно, что ли? — хотела рассмеяться я.

Вместо ответа Димка схватил меня за талию и впечатал голову в стену — его губы сомкнулись на моих, я даже ахнуть не успела. А потом все же ахнула, когда он стиснул озябшими без перчаток пальцами мне грудь.

— Согреешь?

Пальцы переместились под свитер, под майку, дернули вверх резинку лифчика.

— Димка, пусти… — я пискнула и снова отдала ему губы. Уже, наверное, даже по доброй воли. Не знаю, как целовался Шилов, но поцелуй Димки был намного лучше того пьяного идиота из клуба.

— Пошли к тебе? — прошептал он мне в губы, когда я подняла руки ему к шее.

— Зачем? — сегодня тупость во мне главенствовала над другими составляющими моей личности.

— Трахнемся. Зачем еще? И ты по-настоящему станешь моей девушкой.

Я уперлась ему в грудь.

— Да пошел ты!

Он сунул коленку мне между ног, чтобы я не смогла ударить его.

— Почему?

Теперь тупил он.

— Я не хочу.