Неизведанные земли. Колумб

Таким образом, когда Колумб разрабатывал Атлантический проект и искал покровителей в 1480-х и начале 1490-х годов, он мог иметь в виду три возможных пункта назначения: Азию, Антиподы и еще не открытые острова. Историки и биографы, как правило, стремились приписать ему приверженность только к одному из направлений, следуя традиции, заложенной самим Колумбом, который, по-видимому, рассматривал постоянство как свидетельство богоизбранности. Однако объективные данные свидетельствуют о том, что он рассматривал все три направления в разное время, а иногда и одновременно, и отстаивал их по отдельности, обращаясь к разным аудиториям. В условиях королевского поручения, которое он, наконец, получил в Испании, в качестве его цели упоминаются «острова и материки», то есть охвачены все возможности; «Сомнение святого Августина» указывает на проект по открытию Антиподов, а традиционное утверждение, согласно которому его предложению в Португалии не хватило достоверности отчасти из-за «его фантазий об острове Чипангу», предполагает (если оно достоверно), что на самом раннем этапе поисков покровительства он рассматривал азиатское направление[131]

. Вспомним, что Колумб мог заниматься исследованиями не ради них самих, а как средством личного продвижения по социальной лестнице – и сразу отпадает необходимость видеть его «непоколебимую» последовательность в отношении конкретных проектов. Его «уверенность» исчезает. Он был полон решимости отправиться в путешествие, но при этом в самых разных направлениях.

Ментальная картина мира Колумба, его географические идеи в целом сформировались между началом его самообразования в области космографии, вероятно в 1480-х годах, и периодом систематических работ в этой области, начиная с 1498 года. Если точнее, начало процесса приходится на время до 1484 года, когда он, как традиционно предполагается, впервые подал прошение португальской короне. А завершение процесса можно условно отнести к периоду до 1495 года, когда у него уже была репутация знатока космографии среди современников[132]

. В любом случае лучше отбросить агиографическую традицию, согласно которой его идеи полностью сформировались до первого пересечения Атлантики, и оставить в стороне равную по интенсивности позицию недоброжелателей, полагающих, что Колумб, очевидно, получил готовую картину мира от какого-то неизвестного составителя. Тогда становится ясно, что процесс интеллектуального становления был долгим, охватывающим весь жизненный путь мореплавателя, и подпитывался опытом и наблюдениями, а также чтением. Как и религия, ученость была чем-то, что со временем становилось для него все более важным. На его отношение к прочитанному влияли собственные победы и огорчения. В результате географические идеи постоянно эволюционировали и иногда могли быть кардинально пересмотрены. Образ непреклонного Колумба, унаследованный нами от биографической традиции, нуждается в серьезном очищении. Несомненно, он был по темпераменту упрям и одержим, но мог с одинаковым упорством придерживаться разных идей.

Тем не менее, вероятно, можно считать 1480-е годы решающим десятилетием в формировании мировоззрения Колумба, когда он стал географом, а также практическим мореплавателем и когда он приобрел достаточно знаний, чтобы иметь возможность подкреплять проекты путешествий аргументами, почерпнутыми из письменных источников. По крайней мере, в тот период Колумб на какое-то время отказался от своей купеческой деятельности, занявшись торговлей книгами и составлением карт. Доказательством тому являются подтвержденные свидетельства Андреса Бернальдеса, хорошо его знавшего, и Бартоломе де Лас Касаса, имевшего доступ к его бумагам. Что касается карт, то сам Колумб хвастался, что Бог научил его искусству картографа и что он демонстрировал карты своим покровителям, когда молил их о поддержке[133]. Если эти свидетельства достоверны, то к этому времени Колумб приобрел определенную «книжную ученость», что, судя по заявлениям Бернальдеса и Лас Касаса, должно было произойти в начале второй половины 1480-х годов. С самого начала своей карьеры он имел привилегированный доступ к книгам. Предание о том, что его брат Бартоломео (Бартоломе Колон в испанском написании) присоединился к нему в Лиссабоне, где научился составлять карты, помогает объяснить смену профессии Колумбом и предположить, что начало их совместных занятий в области образования может быть датировано еще более ранним периодом, поскольку постоянное проживание Колумба в Лиссабоне закончилось после 1485 года.