Неизвестная книга наркома внутренних дел Н. И. Ежова

Эта обстановка означала полный разгром ставки наших организаций на кулацко-крестьянские восстания против государства пролетарской диктатуры. Всякие расчеты на Украину, Северный Кавказ, Сибирь провалились вместе со всеми теоретическими и общеполитическими прогнозами о гибели страны, о гибельности политики советской власти. Ставка на кулака, индивидуального мелкого собственника, мелкобуржуазную стихию – все эти соображения и расчеты были биты. Раньше была у нас спекуляция на части мелкобуржуазной массы. Эта часть массы входила в расчет, ее недовольство учитывалось, ее хотели использовать. Теперь стало ясным, что этот рычаг выбит навсегда.

Логика борьбы, однако, делала свое дело. И даже в это время вывод был – не прекращение борьбы против партии и советской власти, а сужение ее базиса, переход к голому контрреволюционному заговорщичеству. Это означало, что раз ставка на кулацко-крестьянские восстания бита, тем самым нужно сделать центральной тактической идеей идею государственного переворота. На руках организации правых осталось только это оружие, а из арсенала исчезла ставка на какие бы то ни было массы, ибо партия своей политикой завоевала всю массу, вое народы, разгромив, уничтожив и обезвредив кулаков, как класс.

Идея голого государственного переворота выступила, тем самым, во всей своей широте, и именно она стала центральной тактической идеей организации правых в 1933–1934 гг.».

(Из показаний БУХАРИНА от 14 июня 1937 г.)

Готовя антисоветский переворот, бухаринцы-рыковцы стараются как можно теснее связаться с троцкистами, а также со всеми антисоветскими и антипартийными элементами.

Участник антисоветской бухаринско-рыковской организации долгое время бывший личным секретарем Рыкова, Нестеров рассказал о беседе, которую с ним имел Рыков в 1932 году.

Вот что показывает Нестеров:

«В тактике правых должны быть выдвинуты новые положения, решительно заявил Рыков. Это новое положение касается двух вещей:

а) установление блока с бывшими оппозициями: троцкиста-

ми, зиновьевцами, правыми, право-левацкой группой и

б) перехода к новым, “силовым”, как он выразился, методам

борьбы, борьбы всеми средствами с нынешним руководством.

Обе эти задачи, заявил Рыков, связаны между собой, так как только при условии объединения всех сил бывших оппозиций можно рассчитывать на успех в захвате и удержании затем руководства в партии и в стране.

Ход дальнейших рассуждений Рыкова в этом разговоре со мной, который, по своей принципиальной и тактической значимости, определял собою новую веху в нашей борьбе против партии, был такой.

Блок возможен и необходим. Он, во-первых, облегчен тем, что прежние принципиальные разногласия бывших оппозиций сгладились под влиянием жизни. Троцкий и троцкисты давно уже бьют отбой по индустриализации. Зиновьевско-каменевская установка – “кулак гульнул” в современных условиях потеряла всякий смысл, что и сами зиновьевцы видят отлично».

(Показания НЕСТЕРОВА от 4 февраля 1937 г.)

Практическим шагом к созданию и закреплению блока бухаринцев-рыковцев и троцкистов-зиновьевцев явилась так называемая рютинская платформа.

Содержание так называемой «рютинской» платформы сводилось к требованию полного восстановления капитализма – уничтожения колхозов и совхозов, отмены национализации промышленности. Платформа выдвигала террор, как средство борьбы с партией и Советской властью.

Следуя своим обычным двурушническим методом, руководители правого центра Бухарин, Рыков, Томский, Угланов и др. тщательно законспирировали свою роль, как составителей программы. Только позднее выяснилось, что программа была названа «рютинской» в целях лучшего укрытия от партии контрреволюционных целей правого центра и его подрывной деятельности.

О «рютинской» платформе Рыков показывает:

«Таким образом политические связи между центром правых и Зиновьевым и Каменевым существовали все время, начиная с 1928 г. Все время программа и тактика контрреволюционного центра правых и троцкистов-зиновьевцев сближались, пока это не привело к выработке программы, которая явилась бы одинаково приемлемой для тех и других. Это и было осуществлено в т. н. “рютинской” платформе.

Она явилась итоговым документом для того пути, который прошла контрреволюционная организация правых под руководством своего центра в 1930-33 гг. Основные ее положения сводятся к допущению насильственных методов для достижения власти, допущению террора. Я участвовал в выработке этой “программы”. Согласно решению центра правых, в целях конспирации она была выпущена РЮТИНЫМ и группой членов контрреволюционной организации правых, тесным образом связанных с ним и Углановым».

(Из показаний РЫКОВА от 6 июня 1937 г.) To же самое подтверждает Бухарин: