Б а б у ш к а. Вот, значит… История такая. В больнице мне после аборта сказали: детей, голубушка, у тебя, скорее всего, не будет. А я до этого о детях не думала. То есть думала, но как-то… В перспективе. А сказали – я была в ужасе. Как это, не будет? Я что, инвалидка, значит? И мне так захотелось ребенка! Записалась к гинекологу, проверилась еще раз. Может быть, но вероятность небольшая. Небольшая, но есть. А мужчинам я уже не доверяла тогда. Никому. И замуж не хотела. То есть я захотела забеременеть, но не хотела замуж. И началось… Скоро там чай принесут? В общем, начались… Как бы это…
А н я. Секс с кем попало ради ребенка?
Б а б у ш к а. Нет. Не с кем попало. Я выбирала по всяким показателям. Чтобы внешность, ум… Господи, мне аж нехорошо.
А н я. Давай потом, я не тороплю.
Б а б у ш к а. Потом не решусь. Были встречи… Короче говоря, в пятьдесят восьмом я своего добилась.
А н я. Залетела?
Б а б у ш к а. Другого слова нельзя найти?
А н я. Можно. Забеременела. Но оно хуже.
Б а б у ш к а. Чем это?
А н я. Да страшное какое-то. Длинное, тяжелое. Забеременела, брр! А залетела – легкое. И веселое даже.
Б а б у ш к а. Уж да, веселей некуда.
А н я. Пусть настоится.
Б а б у ш к а. Пить хочу. И даже лучше, что не крепкий, я крепкий… Вот. Да, в пятьдесят восьмом я поняла, что… И тут же уволилась, не хотела, чтобы… Обменяла квартиру на другой район, на «Техстекло». Это потом назвали, потому что завод технического стекла построили только что. Поэтому – «Техстекло». Туда я и устроилась работать. Мастером на участке поставили сразу. Они тогда кадры вовсю набирали. Еще строили, а уже начали производство. И дома возводили для работников. Беременность, переезд, новая работа – все сразу. И вот тут Алексей Сергеевич и встретился.
А н я. Не поняла. То есть папа не его сын? Если ты беременная уже была? Не сын нашего дедушки?
Б а б у ш к а. Да.
А н я. И я не знала!
Б а б у ш к а. Решили не говорить. Для тебя-то – какая разница?
А н я. А папа знал, что не сын?
Б а б у ш к а. До восьми или девяти лет не знал, а потом Алексей Сергеевич ему сказал. Под горячую руку попался, мы с Алексеем Сергеевичем ссорились, я ему: ты бы постеснялся при сыне, а он: хватит ребенку голову морочить, пусть знает, что никакой он мне не сын.
А н я. И папа что?
Б а б у ш к а. Ну… Сначала не поверил даже. А потом… Переживал, конечно… Потом спросил, как и что, пришлось рассказать. А потом Алексей Сергеевич ему сказал: прости, это я сдуру, на самом деле ты, конечно, мой сын во всех смыслах. Ну… Ну и как-то… Сгладилось.
А н я. А кто настоящий был?
Б а б у ш к а. Ох, Аня…
А н я. Чего ты? Думаешь, я не понимаю? Наоборот, даже интересно! Читаешь про то время – строили социализм, никакого секса, все были послушные, как зомби жили, а вы, оказывается, были нормальные!
Б а б у ш к а. Я не считаю это нормой.
А н я. Ну, то есть, ну, человеческие, я в этом смысле. Как мы. Хочешь сказать, ты не знала, от кого?
Б а б у ш к а. Не знала. Потому что так получилось, что я в это время с одним заканчивала роман, а с другим… Аня, мне так стыдно об этом рассказывать…
А н я. Да круто же! Я тебя уважаю!
Б а б у ш к а. За что?
А н я. Ты поставила цель – ты добилась. А кто тебе подарил сперматозоидов, какая разница?
Б а б у ш к а. Аня… Я рассказываю – мне самой страшно, а как ты пересказываешь – еще страшнее.
А н я. Съешь блинчик. Возьми. Ты меня кормила, помнишь? Теперь я. За маму, за папу… Бери, говорю! Вкусно?
Б а б у ш к а. Ты говоришь – уважаю. Нельзя за это уважать, Аня.
А н я. Почему?
Б а б у ш к а. Потому что это… Это неправильно.
А н я. Что неправильно? Женщина хочет иметь ребенка – правильно?
Б а б у ш к а. Да, но…
А н я. А замуж не хочет, потому что имеет право выбрать или того, кто нравится, – или никого. Правильно?
Б а б у ш к а. Да, но…
А н я. Чего? Ты поступила абсолютно разумно. И я вот сижу перед тобой – результат твоего решения, между прочим.
Б а б у ш к а. Не знаю… То есть я рада, конечно… И, конечно, настоящий твой дедушка все-таки Алексей Сергеевич.
А н я. Понимаю. Ему сколько было тогда? Когда вы познакомились?
Б а б у ш к а. Семнадцатого года рождения, вот и считай. Сорок один было. Ровесник революции. Да и мне-то было уже двадцать девять, далеко не молоденькая… А он фронтовик, хоть и хромой, был в ремонтных частях, но и повоевал тоже. С медалями… После войны женился неудачно, ну, то есть… Не знаю, что-то у них не сошлось, не спрашивала. Она быстро за другого вышла, а он жил бобылем… Привык, наверно, в одиночку, он был замкнутый такой, суховатый… О себе ничего не рассказывал. Знаю только, что рос сиротой, родители рано померли, тоже был детдомовский… И больше ни родственников, никого. В одиночку как-то жил. Друзья были по работе, а чтобы домой позвать – никогда. Не любил. Ну, характер такой, что уж тут…
А н я. А как познакомились?