Неизвестный Леонардо

Неужели они были правы? Конечно, Леонардо распылял свои силы на множество дел одновременно. После себя он оставил мало завершенных произведений, но сам Леонардо никогда не считал их законченными работами. Все его несметные заметки и записи не превратились в книги, ни Анатомия с сотней уже готовых рисунков, ни Трактат о живописи,

составленный после его смерти. Доподлинно неизвестно, нашли ли свое реальное воплощение его многочисленные проекты дворцов, каналов, машин и механизмов. Но время, которое я прожил, словно рядом с ним, открыло мне, что причина скрывалась не в переменчивости настроения или лености, а в стремлении вникнуть во все подробности изучаемого вопроса, что заставляло на время отложить начатое в сторону с намерением вернуться к нему, когда будут рассмотрены все вновь возникающие детали. А они в свою очередь сами становились самостоятельными вопросами с отдельными особенностями, требующими подробного изучения. «Это было движение вперед с намерением вернуться назад»[345]. Но при этом возникало огромное множество взаимосвязанных проблем, неизбежно приводивших к крушению надежд. Пример такого метода исследования можно найти в Кодексе Лестера, где находится черновик оглавления к задуманному Трактату о воде.

Под замечанием Порядок книги о воде написано:

О стихии воды. Сфера воды является концентричной с центром воздуха и огня или нет. Является ли центр тяжести воды концентричным с центром тяжести земли. Если центр тяжести воды и центр тяжести земли не концентричны между собой, то они не концентричны с центром воздуха и огня[346]

.

Затем Леонардо переходит к описанию частностей, и после рассуждения о связи между центрами тяжести четырех стихий следует отрывок, в котором он собирается определить расстояние всех морей от центра мира, причину приливов и отливов, нарастающего подъема морского дна, вызванного отложениями, переносимыми реками, снижения высоты гор, вследствие их разрушения водой, изменения формы тел, влекомых водными потоками в реках и их превращение в гальку. Но, как и в других случаях, он вскоре уходит от тщательно намеченной программы и останавливается на других, первоначально не упомянутых в заглавии аргументах, казалось бы второстепенных, но поглощающих внимание Леонардо, теряющего основную нить рассуждения.

Современникам да Винчи было трудно понять, как художник его дарования мог пренебрегать своим главным делом. Пьетро да Новеллара, главный викарий ордена кармелитов, в 1501 году в письме к Изабелле д’Эсте, мечтавшей о картинах Леонардо и пославшей викария во Флоренцию на встречу с художником, написал, что математические занятия настолько отвлекли его от рисования, что он «не терпит больше кисти в руке». Через несколько лет в «Придворном», вышедшем в 1528 году, но написанном пятнадцатью годами ранее, Бальдассаре Кастильоне, вспоминая о Леонардо, заметил, что «другой величайший в мире художник забросил свое поразительное искусство и вместо него занялся философией». В 1549 году Сабба да Кастильоне во втором издании своей книги Воспоминания, или Годы учения

с глубокой горечью говорил о незавершенных картинах маэстро, сравнивая его со знаменитым Апеллесом[347]:

Слишком мало работ принадлежит его кисти, поскольку, вместо того чтобы заниматься живописью, в которой он несомненно смог бы стать новым Апеллесом, он целиком посвятил себя геометрии, архитектуре и анатомии.

В Леонардо была заложена настолько сильная тяга к знаниям, что его больше занимал сам путь познания, чем завершение начатого произведения. Это и стало причиной, по которой да Винчи часто оставлял незавершенными свои работы, прежде всего живописные произведения, которые приобретали для него важное значение, когда требовалось разгадать заложенный в сюжете смысл, принять его истину и воплотить идею. После достижения результата его интерес затухал, его привлекали уже иные темы, другие мотивы. Утверждение «Наука – это дочь опыта» стало его жизненным кредо, за которым следовало другое суждение: «Изучи вначале науку, а потом следуй опыту, рожденному этой наукой». Синтезом двух высказанных суждений стал тезис: «Наука является полководцем, а практика ее солдатами».