Некробудни. Смерть — не оправдание

— Женщина, родившая меня, была баронессой. Ничего особенного — леди затухающего рода. Без дара, со скромным приданым. Никаких достоинств, кроме титула. — Я замолчала, засомневавшись. Раньше я никому не рассказывала о своей семье и своем прошлом и не понимала, зачем рассказываю ему. Может, потому, что все еще считала Ашера мертвецом, а с трупами мне всегда было просто, может, из-за понимания, что у него передо мной нет никаких секретов: Ашер не мог ничего от меня скрывать, ему нечего было скрывать, потому что он ничего не помнил. Или просто хотела, чтобы он понял, что благородные не сильно дорожат семейными узами. Какой бы ни была причина, побудившая меня быть откровенной, я полностью ей сдалась. И продолжила свой рассказ. — Отец был не из аристократов, но оказался талантливым некромантом, ему пророчили успешную карьеру. Наверное, он был завидным женихом… Я никогда не интересовалась, как отец познакомился с моей матерью, поэтому мало что знаю об их взаимоотношениях. По какой-то причине они поженились, и через несколько лет родилась я. Родилась в самом неудачном месте, какое можно только придумать — на Костяной равнине. Мы возвращались с заставы, где отец работал с мертвецами, спустившимися с гор… Знаешь эту традицию горных народов оставлять своих мертвых в ледяных пещерах? Дурацкая традиция, из-за нее у наших некромантов по весне очень много работы.

Ашер слушал, не шевелясь и не моргая. И я невольно, лишь краем сознания, подумала, что нужно будет проверить его глаза. То, что они еще не высохли, не значило, что с ними все в порядке.

— Родилась я раньше срока. Отец говорил, что это из-за магии смерти, которой пропитана Костяная равнина. Да и как иначе, верно? Сколько смертей она видела… В общем, пока роды принимала служанка, отец работал с поднятыми мною мертвецами. Он говорил, что соляные залежи неплохо их сохранили и потрудиться пришлось основательно. Ну… настолько основательно, что он полностью выгорел. Лишился магии и всех возможных перспектив. Денег хватило на то, чтобы открыть свое ювелирное дело. Доход был приличный, но уровень жизни не устраивал… мою мать. И она совершенно точно винила во всем меня. Отец пытался меня заверить, что это не так, но я-то все прекрасно помню.

— Иса, мне очень жаль…

— Чего жаль? — не поняла я. — В этом нет ничего страшного. Я ее понимаю, ведь в какой-то степени это и правда была моя вина. И даже несмотря на это, порой она была ко мне добра… Но мы сейчас не обо мне говорим. Как-то отец рискнул, вложился в предприятие по добыче радужных бриллиантов. Ну и на самом деле это оказалось месторождением горного хрусталя. Тогда многие обанкротились, и нам тоже не повезло. Да.

А потом был господин Согх со своим щедрым предложением, из-за которого все окончательно разрушилось. Мне нужно было рассказать и об этом, но получилось выдавить из себя лишь жалкое:

— И она нас бросила.

Без самой главной детали картина казалась неполной, но продолжить я не могла. Это было слишком унизительно.

— Иса…

— И да, возможно, ты прав, я действительно необъективна, но я лучше буду подозревать твоего отца. Потому что, если он окажется невиновен, я с удовольствием извинюсь перед тобой. Может быть, даже перед ним. Но если я не буду подозревать твоего отца, а виновен окажется именно он… ну оно тебе надо, это разочарование? Лучше заранее подготовиться к худшему варианту.

— Хорошо, — обреченно согласился Ашер, — давай подозревать всех.

Наверное, это можно было считать победой, но меня уже занимал другой вопрос:

— Как думаешь, анкеты работников твоего отца или Брукса можно найти в городской канцелярии? Или наем рабочих аристократами никак не регулируется?

Мне нужно было найти запуганную девушку и блондина с темными глазами. И кажется, у меня появилась идея, как это сделать…

Стоило разворошить прошлое, хотя бы для того, чтобы вспомнить об особенностях приема на роботу в частных конторах.

— Проверю сегодня в архиве.

— Ты некромант. Не уверен, что тебя допустят до архивных документов, — с сомнением заметил Ашер.

— Можно подумать, я стану спрашивать разрешения. — Губы сами собой растянулись в широкой улыбке. — Ночью на дело пойду.

— Замки…

— А хочешь, я тебе еще одну историю расскажу? Как на третьем курсе практическую по рунным плетениям сдавала и не успела на все вопросы ответить? И как ночью вскрыла кабинет профессора, чтобы все задания закончить? Мне очень нужно было по плетениям отлично получить, чтобы попасть на летнюю практику в морг городской стражи. И знаешь что?

— Что? — устало спросил Ашер.

— Дверь я открыла быстро и качественно!

— И на все вопросы ответила?

— Не-а. — Улыбаться я перестала. Вспомнила, как, вернувшись с позором в свою комнату, всю ночь не могла уснуть, уверенная, что меня совсем скоро отчислят. — Так уж вышло, что профессор в ту ночь задержался, как раз наши работы проверяя. И заперся специально, потому что ректор запрещал ему сверхурочно работать. Вроде как в его преклонном возрасте это было уже небезопасно…