Некромант

В порыве отчаяния он схватил с полки баллончик с пеной для бритья и принялся колотить им по зеркалу.

– Исчезни!

Удар.

– Исчезни, тварь!

Еще удар.

– Убирайся!

Зеркало вспыхнуло паутиной трещин.

– Иы-ы-ы!.. – Борис швырнул баллончик в свое исковерканное, расколотое на сотни частей отражение и снова попытался схватить бесплотного хомяка, который уже добрался до подбородка.

Тщетно – пальцы как прежде ловили воздух.

Лампа вспыхнула и с четким звуком «пок» погасла навсегда.

Нижнюю губу пронзила боль – словно бритвой полоснули. Борис взвыл и выскочил из ванной. Как пьяный наткнулся на стену, ударившись плечом, побежал в гостиную, споткнулся, упал, встал на колени и пополз на карачках, дыша так, словно ему воздуха не хватало. В гостиной вскочил и заметался.

На глаза попалась клетка Няшки – одинокая, с открытой дверцей, будто ждущая, когда вернется четвероногий квартирант. Боль пронзила правую щеку, вызвав у Бориса слезы гнева.

«Эта падла ползает и жрет мое лицо!»

Не в силах убить «падлу» он в отчаянии схватил клетку, швырнул ее на пол и стал топтаться на ней, сминая и куроча.

– Получай. По-лу-чай! – в его глазах пылало безумие достойное смирительной рубашки и комнаты с мягкими стенами. Клетка превратилась в проволочный блин, коим могли бы заинтересоваться организаторы выставки современного искусства. – По-лу-чай!.. Ай! – взвизгнул Борис, ощутив боль под правым глазом. – Ай! – укус в переносицу. – Ай! – в нос.

Он забыл про уничтожение клетки и принялся лупить себя ладонями по лицу. На мгновение взгляд скользнул по стеклянной дверце книжного шкафа – этого хватило, чтобы увидеть в отражении темное нечто, заслонившее глаз. Глаз!

«Глаз!»

В тоже миг мир померк. Наполовину.

Борис захрипел, подавившись собственным криком. Горячая влага обожгла глазницу. Он заморгал, чувствуя липкую чавкающую боль.

Дрожа всем телом, Борис зарыдал, подняв лицо к потолку и вылупив левый глаз, в котором опытный палач, несомненно, разглядел бы мольбу о пощаде.

– Пожалуйста, не… не надо! Прошу, не надо!..

– Надо! – услышал он голос за спиной. Голос, который был ему более чем знаком. Мерзкий ненавистный голос тещи.

Вжав голову в плечи, Борис начал поворачиваться. По подбородку текла слюна вперемежку с кровью, на правой щеке блестело мутное желе, бывшее когда-то глазом. Страх был настолько силен, что прошла дрожь, растворившись в одеревенелом теле. Сейчас он увидит. Увидит ее… Увидит старую ведьму…

Но мир провалился в слепящую темноту, до того, как Борис увидел.

«Ослеп! Я ослеп!»

Сил кричать и рыдать больше не было. Сознание как в болото погрузилось в отчаяние, и могильной плитой навалилась безысходность.

Что-то мягкое толкнуло Бориса в спину, заставив сдвинуться с места. Еще толчок – и он пошел, как ребенок, делающий первые шаги.

Шаг.

Второй.

Третий.

Нога уперлась в порожек.

Перешагнул.

Еще шаг.

– Ты всегда был дебилом, зять, – сухой голос тещи. – Дебилом и нищебродом.

Толчок в спину.

Шаг. Живот уперся во что-то плоское. На плечи надавило, и Борис как безвольная кукла подался вперед. А впереди была пустота и звуки. Сотни звуков улицы.

Борис, растеряв все чувства кроме странного равнодушия, перевалился через парапет и полетел, полетел…

За миг до встречи с асфальтом, Борис успел признать, что кое в чем теща была права: он и правда редкостный де…

… незаконченная мысль вытекла из трещины в голове на разогретый летним солнышком асфальт.

Цель номер один

Запись в тетради охотника на вампиров

Вести двойную жизнь не сложно, нужно только привыкнуть. Для этого нужно быть хорошим актёром, скажете вы? А я вот не соглашусь. Знавал одну актриску, перед каждой ролью она настраивалась, в образ входила, у неё не было в голове переключателя, как у меня. Вы не подумайте, я не псих, переключатель, конечно же, воображаемый. Рубильник вверх – добродушный, всегда приветливый пекарь с хлебобулочного комбината, которого ценит начальство, и обожают соседи. Рубильник вниз – хладнокровный охотник на чудовищ. Раздвоение личности? Нет! Пекарь всё же не доктор Джекилл, а охотник уж точно не Хайд.

У меня всё под контролем! Абсолютно всё, в ином случае я давно бы уже гнил в тюрьме.

Да, для людей я маньяк. Журналисты прозвали меня Отсекатель. Обидно, конечно, но, как говориться: время нас рассудит. А может, и нет. Пофигу. Главное, мир становится чище, когда я убиваю очередного монстра, а остальное не важно. Если существуют высшие силы, то уж они-то меня понимают. Кто-то ведь должен быть палачом.

Первого вампира я грохнул восемь лет назад в год Белого кролика. Символично. Ну, вы помните – Алиса, белый кролик, нора, Страна чудес… В ту осень 99-го я некоторым образом тоже попал в Страну чудес, а если точнее, наш мир стал для меня другим. Это было, как гром средь ясного неба, черт, даже как ядерный гриб! Да-да, ни к чему принижать свои чувства – как грёбаный ядерный гриб!

Пардон… это во мне говорит охотник. Пока не выложу всё до конца, рубильник поднимать не собираюсь.