Некромант поневоле. Часть 1 (СИ)

Приведя себя в порядок и тщательно смыв с тела въевшиеся в Лечебнице запахи, я смирился с неудачей и, тщательно вытершись, вернулся обратно. И был немало поражен, обнаружив на комоде два свежих пирожка и остывшую котлету, которую кто-то заботливо обернул мятой салфеткой.

— Твой ужин, — неприязненно буркнул Нич, устраиваясь на своей подушке.

Я недоверчиво на него покосился.

— Да? Это по какому вдруг случаю праздник?

— Просто хочу проснуться наутро живым, — фыркнул он, даже не повернув головы. — А то вдруг ты по старой памяти снова с голодухи начнешь жрать все подряд?

Я скривился.

— Ну знаешь… до сырой тараканятины я никогда не опускался.

— Ты, может, и нет. А вот твоя трансформа пару раз согрешила.

— Когда такое было? — озадачился я, подходя к комоду и задумчиво изучая пирожки. Не отравлены, случаем? Понос меня после них не проберет? А то Нич у нас тот еще придумщик…

— Когда ты на кладбище от мертвяков убегал: не рассчитал сил и впервые обернулся полностью, помнишь? Там потом ни одного целого умертвия не осталось — крестьяне лопатами сгребали огрызки тел, да еще приговаривали, что в жизни не терпели такого страху… а второй случай — совсем недавно. В замке Невзунов. Напомнить тебе, кто там с аппетитом съел некро-голема?!

Я непроизвольно передернулся.

— Не надо. До сих пор не могу смотреть на жареные лягушачьи лапки.

— Вот-вот. А тараканьи по вкусу очень похожи!

— Ого… сам пробовал? — уважительно отозвался я, покосившись на возмущенно раздувшегося таракана.

— Нет! — рявкнул тот. — Но предпочитаю отдать тебе украденные из столовой плюшки, чем всю ночь прислушиваться к бурчанию в твоем животе и гадать, не решишь ли ты в самый неподходящий момент вспомнить прошлое!

Я хмыкнул.

Ну надо же… старый ворчун решил обо мне позаботиться! Конечно, просто так он не мог этого сделать, поэтому разыграл тут целую комедь, но все равно приятно.

— Не переживай, Нич, — смягчился я, одновременно проверив еду на наличие всяких пакостей. Ничего не нашел, обрадовался и, запихнув в рот котлету, довольно пообещал: — Тебя есть не буду. Я на твое воскрешение слишком много сил потратил, чтобы повторять этот обряд всякий раз, когда меня обуяет зверский голод. Да и трансформа моя давно тю-тю… так что не волнуйся — никто тебя не тронет.

— Посмотрим, — проворчал, скорее, по привычке, старик, так и не повернувшись. — Если до утра доживу — может, и поверю.

— Тогда спокойной ночи, — попробовав выпечку и найдя ее вполне сносной, благожелательно откликнулся я. — Если проснешься со всеми конечностями, будем считать, что она и правда прошла спокойно… спасибо за пироги, кстати. Очень вкусные.

Нич на это ничего не ответил, сделав вид, что уснул, а я неторопливо доел, хлебнул воды из прихваченного из умывальни кувшина. Затем потянулся, снял халат и, прежде чем забраться под одеяло, кинул быстрый взгляд на неподвижно лежащего таракана: огромный, черный, с длиннющими усищами, кончики которых свисали с края подушки и походили на жесткую проволоку… набегался он сегодня, конечно, отменно. И устал, наверное, не меньше меня. Да еще и в комнате прохладно, чего он до сих почему-то не заметил…

Наверное, совсем незадолго до меня вернулся — Академия же большая. За целый день едва ли обегаешь ее целиком, даже если будешь очень стараться. А он с самого утра круги по ней наматывал, вот и умаялся.

Задумчиво покрутив в руках халат, я поколебался, но все же бесшумно подкрался к соседней кровати и осторожно укрыл им спящего учителя. Только после этого вернулся к себе, забрался под теплое одеяло и, блаженно вытянув гудящие ноги, прикрыл глаза.

Ладно, будет день и будет пища. С утра еще раз попробую подойти к «темным». Может, и правда вариант с некроманточкой попробую. Небось, Нич не дурак — знает, о чем говорит?

Прикинув планы на завтра, я удовлетворенно кивнув и быстро задремал. Но уже проваливаясь в глубокий сон, неожиданно услышал:

— На здоровье, Гираш…

И отчего-то почувствовал, как губы сами собой разъезжаются в дурацкой улыбке.

*

— Невзун, встать!

Неохотно приоткрыв один глаз, я вопросительно уставился на мастера Нарди, который, судя по багровому цвету кожи и перекошенной физиономии, потратил немало усилий для того, чтобы меня разбудить. Вон, как стоит — весь набычился, растопырил пальцы, будто собирался меня придушить, плечи вздернул к самым ушам; морда красная, распаренная, от самого чуть ли не пар валит…

Подумаешь, всего-то чуток задремал. Ему же лучше было: я не доставал его назойливыми расспросами. А теперь что?

— Адепт Невзун!

— Я прекрасно вас слышу, господин фон Берден, — невозмутимо откликнулся я, закинув ногу за ногу и одновременно с этим открыв второй глаз. — Просто настолько глубоко задумался над лекцией, что побоялся упустить важную мысль.

— Какую еще мысль?!

— Не поверите: я размышлял над причинами, приведшими к разделению магов на «светлых» и «темных». Мне кажется, это не совсем правильно с точки зрения…

— Да вы храпели на весь класс!!! — яростно прошипел преподаватель, нависая надо мной карающей десницей Совета.

Я?! Да еще на весь класс?! Не может такого быть…