Читаем Некромент полностью

– В суд передано дело педофила-олигофрена, орудовавшего на территории Кремля

– Пепел ГАИ стучит в твои шины


20 мая

– Четырнадцатилетние школьницы рожали в туалете

– Король проституток Гамбурга повесился в подвале пивной

– Милицейский генерал занимался некромантией в служебном кабинете


21 мая

– Ганноверские полицейские три часа гнались за беременной коровой

– 180 геев из ГАИ пропало без вести в Сочи

– Козлы спасли непальский «Боинг» от гнева божества


Мы видим, что даже два поставленных рядом заголовка, посвященных делу Крушина, совершенно тушуются на этом ярком и жизнеутверждающем фоне.

Интересно, что автор исследования «Серийные убийства в новой России и их отражение в массмедиа» (по которому мы и цитируем) замечает после этой подборки: «Сколько унылых столетий, заполненных „борьбой за народное счастье“, русский человек мечтал, что в России наступит когда-нибудь золотой век – вот только не понимал, каким он будет. А посмотришь на эти заголовки, и думаешь – может, он уже наступил, а мы просто еще не успели понять?»

* * *

Однако кое-какое эхо у дела Крушина все-таки было.

Например, в «Живом Журнале» долгое время шла полемика между криминально-литературными авторитетами «psyche_berta» и «anima_nuska», близкими, соответственно, к «Единой России» и «Блоку Юлии Тимошенко» (некоторые считают этих юзеров «мурзилаками», то есть виртуалами Константина Голгофского). Суть спора сводилась к тому, может ли правильный пацан «законтачиться», коснувшись рукой «лежачего полицейского», если к последнему примешан пидорский пепел.

В дискуссии, как обычно, участвовали широкие круги интеллектуалов нового поколения, и было высказано много разных мнений, начиная от логически безупречных построений об очищающей роли огня и изолирующей функции резины и кончая репликами заблудившихся в кириллическом секторе скандинавских либертэнов: «Why does it happen that all these people who were so thoroughly and publicly soul-fucked every day since they were born are so afraid to touch someone who was allegedly fucked up the ass?» – «It’s because they want to keep absolute anal virginity for their Lord, this is very important in their religion».[1] Консенсус был сформулирован одним молодым гопником так: «Не надо усложнять. Что лежит на земле, по тому ходи ногами, и никто с тебя не спросит». На этом спор завершился, хотя в ответвившемся треде теологи-любители еще несколько дней обсуждали, как отвечают за слова «пидарас духа» – в реале или в духе и истине.

Самым ярким из литературных произведений, вдохновленных делом генерала, следует считать напечатанную издательством «Маргинальный Ад» повесть Артура Анонимного «Много Машин» (видимо, псевдоним обыгрывает созвучие английского Arthur и «author»). Текст можно найти в интернете; смысл названия мы постараемся прояснить чуть позже.

Повесть строится на одном техническом приеме – попытке воспроизвести поток сознания посмертного астрального пузыря, или тела пепла, которое привязано к запеченному в «лежачем полицейском» праху. Смелый замысел оказался автору не совсем по плечу – тело пепла в его передаче мыслит точь-в-точь как обычный постовой. Возможно, впрочем, что это как раз гениальное прозрение в природу вещей.

Повесть начинается следующим образом: офицер ГАИ осознает себя в новом качестве и понимает – с ним произошло что-то жуткое. Он не видит и не слышит, но все же воспринимает мир неким странным новым способом. Сначала он думает, что стал жертвой ДТП и лежит в больнице. Потом он ощущает вокруг улицу и поток машин. Но он осознает окружающее как-то спорадически, вспышками. Время от времени что-то его бьет, и тогда он вспоминает мир вокруг, видит небо и близкий асфальт, чувствует бензиновую гарь и думает о жизни. Чем сильнее удар колес, тем ярче осознание. Потом восприятие гаснет – до следующего удара. Постепенно герой понимает, что он теперь «лежачий полицейский», и рядом с ним – такие же пузыри зыбкого осознания…

Здесь бы автору соблюсти меру и остановиться, но отчего-то современные писатели больше всего на свете боятся прослыть реалистами, и вот мы видим целое пиршество незрелого подросткового воображения: в фундаментах окрестных домов оказываются строители, в валяющихся на асфальте монетах – банкиры… Да-да, конечно, а как же еще. Знаем.

Музыкальным отзвуком дела Крушина можно считать пошловатый клип, пародирующий известную песню группы «Крематорий» (sic!) – «мусорный пидор, дым из трубы, плач природы, смех сатаны…» Эта пародия неудачна сразу по многим причинами – но достаточно указать на то, что современные передвижные кремационные блоки отечественного производства работают бездымно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сын из Америки
Сын из Америки

Настоящий сборник представляет читателю несколько рассказов одного из интереснейших писателей нашего века — американского прозаика и драматурга, лауреата Нобелевской премии по литературе (1978) Исаака Башевиса Зингера (1904–1991). Зингер признан выдающимся мастером новеллы. Именно в этом жанре наиболее полно раскрываются его дарование и мировоззрение. Для его творческой манеры характерен контраст высокого и низкого, комического и трагического. Страсти и холод вечного сомнения, едва уловимая ирония и неизменное сознание скоротечности такой желанной и жестокой, но по сути суетной жизни — вот составляющие специфической атмосферы его рассказов. Своеобразие творчества писателя определяет и удивительный сплав традиционных религиозных и самых современных представлений, и широта исторического опыта жизни Европы и Америки на протяжении почти всего нашего столетия, и ощущение присутствия в этой жизни Вечности.

Исаак Башевис-Зингер

Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия
Аккумулятор Сагнума
Аккумулятор Сагнума

«В прошлый раз его убили в двух шагах от Колодца. Кто и за что?.. Он пытался припомнить подробности, но память, вероятно, непоправимо поврежденная в результате стольких смертей, следовавших одна за другой, вместо полноценной зарисовки происшествия выдавала невнятицу, больше похожую на обрывки сна.Кажется, сумерки: краски притемненные, водянистые, небо отсвечивает лиловым. Колодец не этот, местность другая. Деревьев нет, торчат какие-то столбы или колонны. Нападавших двое, трое? Лица, одежда, экипировка – все как будто ластиком стерли, до белых дыр. Видимо, они использовали холодное оружие, было очень больно. Забрызганная кровью трава с темными прожилками на длинных узких листьях – единственное, что запомнилось отчетливо. Прожилки узорчатые, почти черные на светло-зеленом фоне – совершенно бесполезная подробность…»

Антон Орлов

Проза / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Рассказ
Анекдот как жанр русской словесности
Анекдот как жанр русской словесности

Судьба у русского анекдота крайне сложная и даже истинно драматическая. Целые столетия его упорно старались не замечать, фактически игнорировали, и это касается и народного анекдота, и анекдота литературного. Анекдот как жанр не существовал.Ефим Курганов, автор нескольких книг по теории и истории литературного анекдота, впервые в филологической науке выстраивает родословную русского анекдота, показывает, как этот жанр расцветал в творчестве Пушкина, Гоголя, Лескова, Чехова, Довлатова. Анекдот становится не просто художественным механизмом отдельных произведений, но формирует целую образную систему авторов, определяет их повествовательную манеру (или его манеру рассказа). Чтение книги превращается в захватывающий исследовательский экскурс по следам анекдота в русской литературе, в котором читатель знакомится с редкими сокровищами литературных анекдотов, собранных автором.Входит в топ-50 книг 2015 года по версии «НГ–Ex Libris».

Ефим Яковлевич Курганов

Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия