Некрономикон. Аль-Азиф, или Шепот ночных демонов

Следующий бесконечно длинный день и пришедшую за ним бесконечно длинную ночь мы провели в путешествии по ущелью в надежде достигнуть его конца или начала. Но нам это так и не удалось. Было похоже, что эта гигантская трещина опоясывает весь мир кольцом, деля его кристаллическую скорлупу на две половины. Кое-где, правда, там, где ущелье значительно сужалось, дно его уже начинало вновь зарастать породой. Мы строили много различных догадок о происхождении этого огромного разлома, пытаясь представить себе силы, способные разорвать этот невероятный панцирь. Самой логичной среди них нами в конце концов было признано стремление мудрости все же вырваться наружу, дабы воссоединиться с какой-нибудь формой. Возможно, в тот момент поблизости оказалось большое скопление какого-нибудь материала со свободными узами, и, почувствовав его, мудрость так сильно расперла свою кору изнутри, что та не выдержала и дала трещину.

В последующие дни мы побывали еще в нескольких краях этого мира, воспользовавшись тремя оставшимися выходами из Лабиринта. Однако нам не открылось больше ничего нового, а тем более интересного. Необъятные, ровные, как стол, долины, покрытые слежавшейся в камень красной пылью без единого следа живых существ, низкие плоскогорья из однообразной кристаллической породы, большие и маленькие озера, наполненные живой слизью, – привычные и уже начавшие надоедать ландшафты, которые мы неизменно встречали везде, пролетая на своих пузырях огромные расстояния. Похоже, что тот горный массив, через который проходило ущелье, был здесь единственным в своем роде. Омар даже предположил, что он вовсе не характерен для этого мира и образовался здесь не в ходе формирования коры, а именно в результате той самой катастрофы, что вызвала разлом, затронув гораздо бо́льшую территорию, чем окрестности ущелья.

Тем временем неожиданно выяснилось, что наши съестные припасы и противоядия подходят к концу. Обсудив все это, мы пришли к согласию в том, что нам пора подумать о возвращении. Мы с удовлетворением отметили, что достигли главной цели нашего путешествия, поставленной нами изначально, – увидеть и почувствовать, что же есть такое «иные миры», и попробовать свои силы в подобных путешествиях. Разумеется, это был самый простой случай, который можно было себе представить: он оказался поистине прогулкой с одними лишь хурджунами за спиной. Мы поняли это, увидев здесь настоящие корабли покорителей безбрежья, и смогли представить, что такое настоящие путешествия к иным мирам и что для них необходимо, даже если избрать путь через Лабиринт. И это открытие было для нас не менее важным, чем покорение просторов нашего, как мы его, неожиданно для самих себя, стали называть, мира. Еще более важным и уж совершенно для нас неожиданным событием, которого мы никак здесь не планировали, была встреча, да еще и столь драматическая, с ищущими, причем с сильно отличавшимися по духу и мышлению от всех встреченных нами ранее. Разумеется, читая письмена в скрытом городе, мы узнали о великом множестве и разнообразии живых и разумных форм в безбрежье, но живая встреча, пусть даже с весьма близкими к нам, превосходила по впечатлению даже самые невероятные описания. Однако самым неожиданным и потрясающим открытием, что ожидало нас здесь, была, без сомнения, бездна мудрости. Мы вдруг поняли, что наш путь в ее познании только начался, что за этим порогом перед нами открывается настоящий простор, настоящая бездна, в которую нам еще лишь предстоит погрузиться. В том, что мы рано или поздно перешагнем этот порог, у нас не было никаких сомнений, и в голове каждого из нас прочно укоренилась мысль, что мы еще вернемся сюда.