Нелюбимая

На столе все еще стояли в вазе цветы. Думая о другом, Надежда сходила в ванную комнату, набрала холодной воды и долила. Пусть стоят, ей не жалко. Увидела рядом с вазой гвоздь. Никак не могла понять, откуда он взялся? Затем вспомнила — баба Капа, когда стелила для Нади постель, подобрала гвоздь в шкафу. Наверное, откуда-то выпал или малый Платон принес вместе с игрушками.

Неожиданно Надя взяла гвоздь и положила его себе… в рот. Ее взгляд, еще раньше остановившийся на цветах, выражал крайнее изумление. Она переворачивала языком во рту гвоздь, и ей было приятно! Затем Надежда принялась его облизывать, словно конфету. Да куда там конфете? Гвоздь был вкуснее! Ничего не понимая, она продолжала жадно его обсасывать.

— Господи, что со мной? — Она произнесла это вслух и сама себе ответила: — Вот что значит перенервничать!

Зашла в ванную, с сожалением выплюнула гвоздь себе на ладонь, промыла его под водой и положила на полку, рядом с зубной пастой.

Немножко успокоившись, легла в постель. Уснуть не довелось — память услужливо предоставила Наде давнишнюю сценку, когда она в течение где-то двух недель сосала ежедневно металлическую, из нержавейки, ложку. Было так же вкусно, как сейчас.

Да, Надя тогда тоже перенесла стресс, да еще какой — смерть Любы-мамы. Вот как наша жизнь зависит от нервной системы!

Она еще больше хотела придумать обоснование своей странной реакции, исходя из проблем этой самой нервной системы, отодвигая все дальше и дальше основное. Основное обозначалось коротко: Надя тогда была беременна…

И совершенно ни к чему это ей вспоминать. Не будет она больше брать этот гвоздь в рот!

Рот непроизвольно наполнился слюной, и девушка сглотнула. Глупости какие иногда лезут в голову! При чем здесь ее бывшая беременность? Забыто уже все.

Надежда все-таки хоть и поздно, но уснула.

* * *

Утро было самое обычное. Чувствовала себя Надежда нормально. Когда чистила зубы в ванной, на глаза попался гвоздь. Девушка трусливо отвернулась, а предательская слюна опять появилась во рту, и она сглотнула.

— Это уже нервное! — успокаивала себя Надя. — Не удивлюсь, если после такой каждодневной встряски начну грызть угол стола!

Сегодня они с Платошей идут на прогулку. Обязательно. Давно не были. И вообще, пора серьезно заниматься с ребенком! Виктор Андреевич последние дни совсем не виделся с мальчиком. Платошка, конечно, привык, что у него одна Надя, няня. Ну и еще баба Капа. Но Надежда для того и существует, чтобы не позволить расти ребенку без отца! Именно это Ольга имела в виду, оставляя Платошку Наде.

Необходимо срочно поговорить с Виктором. Мерехлюндии пора прекратить, если уж речь идет о ребенке! Виктор боится, что Надежда будет напоминать о том вечере (или ночи?). Она его успокоит — ничего не было! По крайней мере, она ничего не помнит. А с ребенком отец должен видеться ежедневно!

В комнату к Наде зашли Капитолина Ивановна с Платошей. Они уже позавтракали, и оба беспокоились — вдруг Надя опять заболела?

— Надюша, ты почему не идешь завтракать? После болезни нужно побольше кушать! А то откуда силы возьмутся? Посмотрись в зеркало — вся с лица спала!

— Дюша, а я тебе гренку оставил. Такая вкусная. Я только один раз откусил.

Баба Капа тоже посоветовала:

— Иди поешь, а я буду пока для Платона готовить одежду. На улице уже холодно, даже подморозило. Наш Платон Федорович сегодня уехал. Ну ты знаешь, он тебе вчера говорил. Так что будем мы с тобой хозяйничать, Надюшка! Сегодня Володя вернется с машиной. Посмотрим, может, завтра съездим на рынок. Надо уже закупать продукты на зиму.

Надежда еле дождалась паузы.

— Капитолина Ивановна, а почему не видно Виктора Андреевича? Платоше надо общаться с отцом! Ребенок скучает. Передайте ему, как встретите!

Баба Капа, кивнув на мальчика, прикрыла пальцами рот и подмигнула Надежде, мол, потом скажу. А вслух произнесла:

— Да, как увижу, передам! А ты иди завтракай!

* * *

Когда Надя вернулась после завтрака, Платошка был уже одет для прогулки. Баба Капа выпроводила его на улицу.

— Выходи, Тошка, во двор. А то, пока Надюша оденется, вспотеешь!

Едва за ребенком закрылась дверь, Капитолина Ивановна возбужденно начала:

— Виктор совсем плох! Ты, Надюша, только не смейся надо мной старой, но кажется — его сглазили! Нет-нет, он не пьет! Но лучше бы пил!..

— Что вы такое говорите, тетя Капа? Как это лучше, чтобы пил? Что значит, совсем плох? Он заболел?

— Представь себе, худющее лицо, я когда-то в Лавре видала такие мощи. Он ведь последнее время дома не кушает. Но главное — глаза не подымает, все в землю глядит. — Баба Капа помолчала, потом наклонилась к Надиному уху и многозначительно прошептала: — Его надо к священнику в церковь. Пусть бы над ним молитву почитал.

Надежда расширившимися глазами с испугом уставилась на Капитолину Ивановну.

— А зачем, тетя Капа?