Нелюбимая

А потом я подаюсь вперед и целую Тамилу. Сминаю ее губы своими, проникаю жадным языком в рот и кружу там, сплетаясь с ее собственным. Я чувствую ее вкус, от которого у меня по телу разносится тепло, обволакивая внутренности и склеивая их по кусочкам после того взрыва в коридоре. Снова вспомнив об этом, я крепче впиваюсь в бедра Тамилы пальцами, подтягиваю ее на край стульчика, развожу ноги и вклиниваюсь между ними. Мои ладони уже на ее лице, гладят нежную кожу, не позволяя уворачиваться или прекратить поцелуй. Я чувствую, что она пытается отстраниться, но прямо сейчас мне нужно быть к ней как можно ближе. Чувствовать ее, ласкать. Снова словить те ощущения, которые она давала мне в бунгало: чувство полной принадлежности и нужности.

– Не сейчас, Тами, – произношу, на секунду отрываясь от ее губ.

И она понимает, о чем я говорю. Понимает, что я прошу ее не отталкивать, прошу принять. Тамила обнимает меня за шею, оплетая ногами мою талию. Я подхватываю ее под попку и встаю вместе с ней. Несу в спальню в полной темноте, но мне и не нужен свет, достаточно того, что мне в грудную клетку вкладывает Тами своим откликом на мои ласки.

Бережно укладываю свою девочку на кровать и помогаю избавиться от обуви. Пока сбрасываю с себя костюм, смотрю на то, как Тами соблазнительно избавляется от платья. Лежа на кровати, она выгибает спину, чтобы стянуть его через голову, и я срываюсь с места, потому что не могу больше ждать. Практически на лету срываю с себя последние клочки ткани и накрываю ее тело своим. Каменный член настойчиво долбится в обнаженное бедро Тамилы, пока я жадно впиваюсь губами в нежную кожу ее шеи, облизываю, а затем прикусываю мочку уха, скольжу губами к ее губам, целую, кусаю, поглощая стоны, вырывающиеся из нее.

– Жадная девочка, – произношу с улыбкой, чувствуя, как ее руки хаотично мечутся по моей коже, как она впивается короткими ногтями, как подставляет свое тело под мои ласки. – Ну же, признайся, что и ты скучала.

– Очень скучала, – выдыхает она. – Я сама удивлена, насколько сильно.

– А по этому ты скучала?

Я ныряю пальцами под кружевные трусики, размазывая влагу по припухшим губкам, и одновременно с этим прикусываю сосок через прозрачную ткань бюстгальтера.

– Да, – выдыхает Тамила громко. – Да! Еще!

Я кружу кончиками пальцев, чувствуя дрожь ее тела, снова и снова проглатываю стоны, срывающиеся с ее губ, слышу биение ее сердца, рваное дыхание. Я уже чувствую, что она близко. Осталось совсем немного до взрыва. Я сажусь на пятки и облизываю пальцы, побывавшие в трусиках Тами. Она улыбается, глядя на меня пьяными глазами, опускает чашки лифчика вниз, высвобождая свою шикарную грудь, сжимает ее. Дразнит меня, чертовка, и себя тоже. Выгибает спину, как кошка, скользит ладонями по своему шикарному телу, пока я раскатываю презерватив по члену. Он уже настолько твердый, что даже больно. Провожу по нему пару раз ладонью, чтобы хоть немного облегчить состояние, иначе взорвусь, как только окажусь во влажном жаре Тамилы.

Эта хитрая соблазнительница стягивает свои трусики, поднимая ноги вверх, и я давлюсь воздухом. Картинка, представшая взору, сносит башню. Как только кружевная тряпица покидает ноги Тамилы, я перехватываю ее лодыжки и удерживаю ноги вверху, а сам пристраиваюсь у входа. С этого ракурса ее припухшие влажные губки смотрятся особенно соблазнительно. Не удержавшись, слегка щипаю за них, и Тами вздрагивает. А потом я вхожу в нее, скользя до упора, не в силах отвести взгляда от этого зрелища.

– Бля-я-ядь, детка, – тяну я, все еще задыхаясь от ощущений.

Тамила дотягивается до моих бедер и царапает их, усиливая ощущения. Все. Это предел. Войти медленно – это единственная нежность, на которую меня сегодня хватит. Обнимаю ее ноги обеими руками, я двигаюсь жестко и быстро. Беспощадно врываюсь и кайфую от того, что Тамила не сдерживает свои крики. Из моего горла вырываются хрипы и какое-то грудное низкое рычание. Я словно наказываю нас удовольствием. За что – пока непонятно, но я даже и разбираться не буду, потому что эти ощущения превосходят все испытанные мною ранее. Толчок за толчком я становлюсь еще на шаг ближе к финальной черте, за которой уже не будет дороги назад. Словно я стремительно несусь к своему сумасшествию. И впервые в жизни мне страшно кончить, потому что по ощущениям кажется, что я могу умереть, как только достигну пика. Сердце работает на пределе, мышцы становятся деревянными, воздуха не хватает критически. И мне бы остановиться просто чтобы перевести дух, но я не могу прямо сейчас, потому что Тамилу выгибает, она напрягается, а потом вцепляется ногтями в мою кожу, пока ее пронизанное удовольствием тело бьет крупной дрожью.

– Рома, – зовет она, хватая ртом воздух.

– Да, девочка, давай.