Нелюбимая для властного лорда

Кровать прогибается, когда он встаёт. Стоя ко мне спиной, поправляет брюки, заправляет рубашку. Буднично и, как ни в чём ни бывало, чётким движением повязывает шейный платок.

Сглатываю ком в горле и спрашиваю:

– Ты не останешься?

Поворачивается, окидывает меня равнодушным взглядом, от которого хочется прикрыться, закутаться в покрывало, что я и делаю.

– С чего бы мне оставаться? – отвечает ледяным голосом.

Наблюдаю за тем, как тщательно он приводит в порядок одежду. Слышу, как под окном лошади перебирают копытами, и вдруг складываю два и два: он не к себе сейчас отправится! Он уезжает к своей любовнице! Несмотря на то, что между нами было!

– Я думала, ты останешься, – шепчу упрямо.

– Элира, – убирает невидимую пылинку с камзола. – Я не планировал оставаться. С чего бы мне менять свои планы? Доброй ночи.

Вздрагиваю от звука хлопнувшей двери. Комната стремительно погружается в темноту. Заворачиваюсь в покрывало и подтягиваю колени к груди. В наступившей тишине долго лежу, глядя перед собой в одну точку.

Лэйтон.

Быстрым шагом выхожу прочь, проклиная себя за неуместную слабость, злясь на себя. Не планировал ведь к ней прикасаться! Но когда увидел её, такую нежную, мягкую, манящую, все планы были посланы в хаос.

Конечно, не устоял, да и кто бы устоял? Элира красива, даже очень. Глупо это отрицать. Непривычной красотой, экзотичной, чужой. И оттого ещё более желанной, потому что нас всегда влечёт неизведанное.

Хватит!

Холодный уличный воздух отрезвляет, гонит из головы все лишние мысли. Сбегаю по ступеням и запрыгиваю в тепло давно дожидающегося экипажа.

Двойной стук в стенку кареты, и она трогается.

Проклятье! Только сейчас вспоминаю, что забыл переодеть сапоги. Элира, мать её, спутала все планы. Хаос с ними, не возвращаться же. Возвращаться не хочется.

Спустя четверть часа слышу непрекращающийся стук молотка и характерное металлическое звяканье. Карета останавливается. Открываю дверцу и спрыгиваю вниз, ещё раз досадуя на неподходящую обувь, потому что начищенные кожаные туфли мигом вязнут в грязи.

Противно моросит дождь, и я вынужден открыть зонт. Несмотря на поздний час и осеннюю тьму, здесь светло, как днём. Десятки мощнейших светильников направлены на строительную площадку, где идёт строительство шахты и здания для её обслуживания.

Работа не останавливается ни ночью, ни днём, потому что нужно успеть до морозов. Десятки рабочих заняты каждый своим делом: один катит тачку с камнями, другой забивает гвозди, третий контролирует поднятие груза на верёвках – приятное зрелище, можно смотреть бесконечно, как люди работают.

– Лэйтон! – машет Дарен, громко чавкая по грязи высокими резиновыми сапогами. – Ты поздно! Я уже не ждал тебя!

– Как продвигается? – игнорирую его реплику, с завистью смотрю на обувь племянника и с сожалением – на свои испорченные туфли.

– Всё по плану, – отчитывается Дарен. – Укрепили штольню, разгрузили монорельсы, готовим их к установке, завершаем возведение первого этажа хозяйственного блока.

Киваю – да, вижу. Всего пару дней здесь не был, а сделано немало.

– Что насчёт вентиляции и дегазации?

– Сделали смешанную систему с одним центральным стволом и парочкой боковых.

Киваю – да, мы это обсуждали, как наилучший вариант.

Что ж, кажется, всё в порядке.

– Да, кстати, – вспоминает Дарен. – Там возникла проблемка с подземными водами, их оказалось больше, чем мы думали. Техник предложил парочку конструкций, это надо на схемах смотреть, он дал расклад по срокам и цене.

– Отлично, – киваю, – давай эти схемы, дома взгляну.

– Эээ… – Дарен озадаченно чешет затылок, – я их забросил Ролунде, подумал, вдруг, ты не приедешь, да и вообще, боялся обляпать грязью, сам видишь, что тут творится.

Едва заметно морщусь, но Дарен это замечает:

– Что-то не так, дядя? Просто мне было по пути, и ты чаще ночуешь там, чем дома, вот я и подумал…

– Забудь, – морщусь, снова заметив, во что превратились туфли. – Завтра приём, не опаздывай.

– От Кристиана так и нет вестей? – спрашивает тихо, знает, что от одного упоминания о сыне у меня портится настроение.

– Нет, – смотрю на зияющую дыру штольни и после паузы добавляю. – Последний раз слышал о нём год назад, он был в Лидерии, что-то там восстанавливал после войны. Ну, он так говорит.

Дарен вздыхает сочувственно. Он единственный, с кем я говорю об этом. Решает сменить тему:

– Ты посмотришь проекты до конца недели?

– Сегодня их заберу, завтра на приёме обсудим.

– Заберёшь? – хитро щурится малолетний засранец. – То есть, ты не останешься на ночь у красотки Ролунды?

– С каких это пор тебя так интересует, где я сплю, Дарен?

– Ладно, прости за этот допрос! – смеётся и поднимает руки ладонями вверх.

Окидываю его нарочито строгим взглядом, разворачиваюсь и иду обратно к экипажу, мысленно проклиная липкую грязь и дожди.

– То есть, теперь лучше завозить тебе документы домой? – несётся мне вслед.

Вот ведь неугомонный щенок!

– Да! – рявкаю через плечо.

– Понял тебя! Супруге привет!

Игнорирую этот выпад. Пусть развлекается, пока мы наедине, сыщик хренов.