Немая девочка

Она смотрела на коричневую дверь дома 18 по Грев- Магнигатан со смешанными чувствами. Преобладающим чувством, которое ей хотелось сохранить навсегда, была радость по поводу того, что встреча в руководстве партии прошла именно так, как ей хотелось. Даже лучше. Покидая коричневое шестиэтажное здание на Свеавэген, она сознавала, что ее там приветствовали как свою, что могло означать только одно: они намерены взять ее в исполнительный комитет.

Сейчас ей предстояло поехать домой и проследить за тем, чтобы завтрашнее поминальное собрание и демонстрация против насилия прошли успешно. Она собиралась неутомимо работать на благо Турсбю, несмотря на то, что теперь поездки в Стокгольм станут более частыми и вопросы домашнего муниципалитета, возможно, будут казаться мелковатыми, раз она внезапно получила возможность непосредственно влиять на политику социал-демократов и приоритеты партии.

Уезжая накануне из Турсбю, она сомневалась. Связанные с Франком события получили широкую огласку. Массовый убийца совершил самоубийство на лестнице перед квартирой, где находился один из участников расследования вместе с ключевым свидетелем. Поднялась невиданная шумиха. То, что на этой же лестнице всего несколько месяцев назад прозвучал другой выстрел, и была тяжело ранена женщина-полицейский, лишь добавляло событиям сенсационности. Вечерние газеты развернулись на полную. Слишком близкие, деловые отношения с массовым убийцей, несомненно, не являлись плюсом для нее и ее карьеры, начавшей всерьез набирать силу.

Но она справилась хорошо.

Из местных газет ей, конечно, звонили и интересовались, насколько они были близки, действительно ли она ничего не подозревала, и правда ли, что Франк разговаривал с ней непосредственно перед тем, как застрелился. Она ни на один вопрос не ответила, а составила пресс-релиз, в котором дистанцировалась от Франка. Вместе с тем, было важно, чтобы не создалось впечатления, будто она полностью отрекается от старого друга и ментора. Да, он убил семью, это ужасно и не подлежит оправданию, но нельзя забывать, что до того он отдавал жизнь местной политике, и память о нем как о руководителе муниципалитета очень даже жива. Поэтому, несмотря на события последнего времени, которые приписывают временному помешательству, к нему по-прежнему хорошо относятся, да и старых друзей и коллег нельзя просто так продавать, что бы они ни совершили. Особенно ради того, чтобы пробиться в Стокгольм. Этого не одобрят. Было трудно соблюсти меру – дистанцироваться от него и его поступков и при этом не говорить о нем плохо. Ее стратегией в последние дни стало осуждение преступления, но не преступника, и когда она разговаривала с ними на Свеавэген, оказалось, что стратегия сработала идеально.

Впрочем, о Франке и том, через что они вместе прошли, она не думала. Просто радовалась тому, что, похоже, сумела без потерь выйти из ситуации последнего времени, и что он не потянул ее в дело вместе с собой.

Дверь открылась, и из нее вышла женщина с девочкой. Мария и Николь Карлстены, предположила Пийя. Ни с кем из них она раньше не встречалась, но они обе были важны для завтрашней демонстрации, и Пийю радовала возможность провести с ними несколько часов в машине: тогда ее вступительная речь получится более личной и создаст ощущение ее участия в судьбе родственников жертв. Пийя пошла им навстречу с приветливой улыбкой и протянутой рукой. Прежде чем она успела подойти к ним, дверь снова открылась, и на тротуар выскочил мужчина, которого она тоже раньше не видела. Вероятно, Себастиан Бергман. Эрик неоднократно ругал его. Неприятный, посредственный работник и, очевидно, хамоватый. Пийя решила его полностью игнорировать.

– Здравствуйте, Пийя Флудин, приятно познакомиться, – сказала она, обращаясь к Марии. – Приношу искренние соболезнования по поводу случившегося с вашей сестрой, – продолжила она более приглушенным голосом и чуть крепче сжала ее руку.

Мария только кивнула в знак благодарности и представила дочку. Пийя повернулась к той с улыбкой, на которую девочка отнюдь не ответила. Она шагнула за спину матери и устремила на Пийю пристальный взгляд. Видимо, после случившегося она не разговаривает. Пийя выпрямилась и посмотрела через плечо Марии на мужчину, остановившегося возле двери.

– Насколько я понимаю, это мой третий пассажир. – Она не намеревалась открывать, что знает его имя, чтобы он не чувствовал себя настолько важным.

– Это Себастиан, но он с нами не поедет, – ответила Мария, и в ее голосе безошибочно угадывался холод.

– Нет?

– Нет. Так что можем ехать.

– Моя машина там, – сказала Пийя, указывая чуть дальше вдоль улицы.

– Мария… – начал мужчина у дверей, не приближаясь к ним.

– Я потом пришлю кого-нибудь забрать оставшиеся вещи, – проговорила Мария так, что Пийя убедилась в том, что речь идет о чем-то большем, чем просто поездка в Турсбю.

– Можно мне хотя бы попробовать объяснить? Ты намерена выслушать только Ванью и считать, что все, что она говорит, правда?

– Да, – ответила Мария и, взяв Николь за руку, направилась вместе с Пийей к машине.