Немедленно измениться

Кришнамурти: Я думаю, нам с самого начала следует со всей ясностью установить, что чувственность и страсть — два разных явления. Чувственность возбуждается и поддерживается мыслью; она растет и черпает содержание в мысли, пока не взорвется в сексуальной сфере или, если это, например, жажда власти, в своих особых насильственных формах осуществления. Страсть — нечто совершенно иное; она не является ни продуктом мысли, ни воспоминанием о каком-то прошлом событии; она не приводится в действие мотивом достижения; страсть не является и печалью.

Посетитель: Разве всякая сексуальная страсть представляет собой проявление чувственности? Сексуальная реакция не всегда бывает результатом мысли; ее может вызвать контакт, как это случается, и вас подавляет его очарование.

Кришнамурти: Где бы мысль ни строила образ наслаждения, этот образ неизбежно должен быть чувственностью, а не свободой страсти. Если главной движущей силой является удовольствие, тогда это чувственность. Если оно порождено любовью, оно не будет чувственностью, хотя бы даже при этом и имело место огромное наслаждение. Здесь мы должны выяснить и самостоятельно установить, исключает ли любовь удовольствие и наслаждение. Когда вы видите огромное облако и наслаждаетесь его контурами и игрой света в нем, это, конечно, будет удовольствием; но здесь есть и нечто большее, нежели удовольствие. Мы совсем не осуждаем это явление. Если вы продолжаете возвращаться к облаку в своих мыслях или пользуетесь им как стимулирующим зрелищем, тогда вы погружаетесь в воображаемый полет фантазии; и здесь, очевидно, действует побудительный мотив мысли и удовольствия. Когда вы в первый раз взглянули на это облако и увидели его красоту, такие побудительные мотивы удовольствия не существовали. Красота пола заключается в отсутствии «меня», в отсутствие «я»; но сексуальная мысль есть утверждение этого «я», и она представляет собой удовольствие. «Я» постоянно или ищет удовольствий, или избегает страданий, желает осуществления — и потому призывает крушение своих надежд. Во всем этом ощущение страсти придерживает мысль, которая добивается такого ощущения; и, следовательно, здесь более нет страсти, а есть удовольствие. Надежда повторить запомнившуюся страсть, погоня за ней есть удовольствие.

Посетитель: Тогда что же такое сама эта страсть?

Кришнамурти: Она должна иметь дело с радостью и экстазом, которые не являются удовольствием. В удовольствии всегда существует какая-то тонкая форма усилия — искание, стремление, потребность, борьба, чтобы получить и удержать его. В страсти нет потребности, а потому нет и борьбы. В страсти нет ни малейшей тени осуществления, поэтому в ней не может быть ни крушения, ни боли. Страсть — это свобода от «я», которое и есть центр всех осуществлений и страданий. Страсть ничего не требует, потому что она есть. Но при этом я не имею в виду нечто статическое. Страсть есть суровость самоотречения, где нет ни «вас», ни «меня»; поэтому страсть представляет собой сущность жизни. Это она движется и живет. Но когда мысль вносит в нее проблемы обладания и удержания, тогда страсть перестает существовать. Без страсти невозможно творчество.

Посетитель: Что вы понимаете под творчеством?

Кришнамурти:

Свободу.

Посетитель: Какую свободу?

Кришнамурти: Свободу от «я», которое зависит от окружения и представляет собой его продукт, — «я», которое построено обществом и мыслью. Эта свобода есть ясность, свет, зажженный не от прошлого. Страсть — это только настоящее.

Посетитель: Ваши слова зажгли во мне какое-то странное новое чувство.

Кришнамурти: Это страсть к учению.

Посетитель: Какое особое действие в моей повседневной жизни даст гарантию того, что эта страсть продолжает гореть и действовать?

Кришнамурти: Ничто не даст такой гарантии, кроме внимания ученья, которое есть действие, которое есть настоящее. В этом заключается красота страсти — она являет собой тотальный отказ от «я» и его времени.

Глава XXIX. ПОРЯДОК

Посетитель: В вашем учении есть тысяча деталей. А мне в моей жизни необходимо суметь вот сейчас превратить их все в единственное действие, которое проникает собой все, что я делаю. Ведь в жизни прямо передо мной есть только одно мгновенье, и в это мгновенье мне надо действовать. Что же будет таким единственным действием в повседневной жизни, которое приведет все детали вашего ученья к одной точке, подобно пирамиде, поставленной на свою вершину?

Кришнамурти: ...Опасно!

Посетитель: Иначе говоря, что это за единственное действие, которое моментально соберет в одном фокусе настоящее тотальное понимание жизни?