Немеркнущий

Я сгребла обгоревшие страницы себе на колени и направила на них фонарик. Многие оказались уничтоженными – в фотографиях и на документах зияли внушительные дыры. Нижние листы, покрытые сажей и копотью, оказались в значительно лучшем состоянии. В основном мне попадались диаграммы и графики, изложенные тем непонятным научным языком, что и Толстяк бы не разобрался. Названия лекарств… медицинские термины. Вроде тех, что были в списке, который Толстяк дал мне в Нэшвилле. Время от времени все же встречались фразы на простом человеческом языке.

Объект А не проявляет симптомов после проведения процедур и установленных…

Демонстрирует признаки пассивного поведения…

Окончательные результаты находятся на рассмотрении…

В верхней части каждой страницы, напечатанные жирным шрифтом стояли два до боли знакомые мне слова: Проект «Снегопад».

Просмотрев документы, я добралась до фотографий. На первой я увидела лицо женщины.

Почти половину жизни я провела в лагерях, не имея доступа к каким-либо СМИ. И теперь каждое лицо, мелькнувшее в телевизоре или в газете, казалось мне смутно знакомым, вот только имя всегда ускользало, и вспомнить его не удавалось никак. Такие вот неожиданные последствия моей изоляции. И сейчас, уставившись на знакомую белокурую женщину, я чувствовала то же.

Снимок сам по себе казался странным – она глядела не в саму камеру, куда-то через плечо. Позади виднелось неприметное обшарпанное кирпичное здание, и на его фоне аккуратный классический темно-синий костюм этой женщины смотрелся неуместным. Взгляд у нее бы скорее обеспокоенным, чем испуганным. Интересно, догадывалась ли она, что за ней следят? Следующая фотография была меньше и надорвана так, словно Албан решил ее порвать, но все же передумал. На ней женщина сидела между бывшим руководителем Лиги и гораздо более молодым президентом Греем.

И в этот момент все кусочки пазла встали на место.

«Клэнси, нет, пожалуйста, Клэнси».

– Вот дерьмо, – прошептала я. Женщина, которую я видела в его подсознании… это…

Первая леди Соединенных Штатов Америки.

Я потянулась за другими страницами, собирая их в беспорядочную бессмысленную кучу. Среди отчетов попадались диаграммы мозга, помеченные маленькими аккуратными крестиками.

Я пробежалась глазами по газетным вырезкам, в которых описывалась благотворительная деятельность Лиллиан Грей по всей стране – кто-то выделил ключевые фразы, касающиеся ее семьи («сестра в Вестчестере, штат Нью-Йорк», «родители удалились на свою ферму в Вирджинии», «недавно умерший брат») и университетских степеней, включая докторскую в области неврологии, которую она получила в Гарварде. Вот Лиллиан Грей произносит «трогательную» речь на похоронах вице-президента, «в окружении дымящихся обломков Капитолия», и отказывается комментировать нежелание президента сразу предложить другую кандидатуру.

Последняя статья, которую я нашла, была посвящена тому, что вскоре после нападения на Вашингтон первая леди полностью исчезла из общественной жизни. Президент ограничился следующим заявлением: «Защита и безопасность жены – моя задача номер один», и больше никаких подробностей.

Так вот что составляло ее жизнь. Не десятки торжественных церемоний, на которых она присутствовала, не инновационное исследование в области нейробиологии, не приемы, которые она устраивала от имени мужа. Не любимый единственный сын. Согласно статье из «Таймс», которая тоже попала в папку Албана, ходили слухи, что вскоре после вспышки ОЮИН Лиллиан Грей была убита или похищена враждебно настроенными гражданами. И это стало казаться правдой, когда Клэнси вышел на сцену один, помогая отцу запустить программу реабилитационных лагерей, демонстрируя себя в качестве первого успешного «пациента».

Прошло почти десять лет – Лиллиан Грей должна была хотя бы как-то засветиться.

И вот она здесь, в этой папке: ее лицо, исследования… рукописные заметки. Я несколько раз сжала и разжала кулаки, чтобы руки перестать дрожать.

В кипе документов нашлись три записки, каждая – всего в несколько строк. Конверты не сохранились, но листы по-прежнему оставались липкими от того, чем они когда-то были запечатаны. Должно быть, их передали Албану из рук в руки – отправлять электронной почтой было бы слишком рискованно. Наверху Албан аккуратно проставил даты, вероятно, для себя.

Первая, написанная пять лет назад, гласила:

Независимо от того, что с нами будет, я должна оказаться вне его досягаемости, если собираюсь его спасти. Если ты поможешь мне исчезнуть, я тоже помогу тебе. Пожалуйста, Джон.

Вторая, датированная двумя годами позже: