Немец

— А какое отношение имеет эта история к нашей тайне? — спросил Ральф.

— Самое прямое, — пояснил Александр Валентинович. — В Ленинграде господин Жданов получил странный по тем временам приказ: обеспечить облет вокруг города самолета с православной иконой на борту. Одновременно Молотовым было дано указание срочно вернуть в Москву часть святынь, согласно определенному каталогу, а также обеспечить надежную охрану некоторых экспонатов московских музеев, эвакуированных из города на восток… В том числе речь шла о знаменитой Донской иконе Божьей Матери. Дальше несколько спецотрядов НКВД были отряжены сопровождать святыни в Москву, в Ленинград и в Сталинград.

— Один из отрядов, сопровождавший эту самую икону, был перехвачен группой СС, — подхватила рассказ Рита. — Этой группе были приданы два сотрудника «Аненербе», в том числе Курт Шерхорн… Он сообщил мне, что Гиммлер недаром отдал приказ перехватить икону одной из лучших спецгрупп СС. Если бы она попала в руки команды «Остланд», занимавшейся сбором ценностей, возможно, груз бы затерялся.

Итак, рейхсфюрер секретным приказом направил на поиски иконы подразделение, которое работало по программе «Аненербе» в районе некоего «большого водоема под Ленинградом». Это была группа под командованием Карла Целлера.

Собравшиеся за столом переглянулись.

— Странно, — заметил Александр Валентинович. — Перед тем как приехать сюда, я говорил с Кареном. Он показал мне протокол задержания в районе Барятино группой 3-го отдела контрразведки «Смерш» отряда СС под командованием Карла Целлера, видимо, сопровождавшего особо ценный груз. В описи этого груза значится, помимо прочего, «икона, предположительно, с изображением Богородицы»… Этот протокол полностью противоречит тому, что рассказал Рите Курт Шерхорн, но косвенно подтверждает информацию германских источников тех лет. В них про экспедицию Целлера последний раз упоминается в конце декабря 1941 года. И на протоколе «Смерша» стоит дата 28 декабря…

— Кто-то нам врет… — предположил Антон.

— Не думаю, что Шерхорн обманывал, — возразила Рита. — Ему не хотелось уносить в могилу свои секреты.

— Может, вы и правы, — кивнул Александр Валентинович. — Погоний подозревает, что существовали две экспедиции и два Целлера…

— Это уже слишком! — воскликнул Антон.

— Не скажи. Ответь мне на вопрос: где сейчас находится Донская икона? Не знаешь? Так вот: к твоему сведению, она хранится в Государственной Третьяковской галерее, и искать ее по калужским лесам не имеет смысла.

— Ничего не понимаю…

— А я, кажется, понимаю. Экспедиция лже-Целлера не должна была угодить в руки контрразведки, но наши неожиданно прорвались на участке Мосальск-Барятино. Взяли аэродром. Группе СС просто некуда было деваться. Что же касается настоящего Карла Целлера, он служил лишь приманкой для всех — как для своих, так и для нашей контрразведки. У нас о его миссии хорошо знали. Скорее всего, нам специально «сливали» эту информацию через Ойгена Отта, единственного, кстати, выжившего из «Черной Капеллы». Я видел его уже после войны.

— Как интересно! — воскликнула Рита.

— Было дело, — улыбнулся Александр Валентинович, довольный произведенным эффектом. — Помню, когда я посетил его в «имении» под Берлином, он мне рассказывал о некоем циркуляре Гиммлера, по-моему, от августа 1941 года, в котором главный эсэсовец предписывал детально изучить эзотерическое наследие «восточных варваров». Но значения этому я тогда не придал. Передо мной в те годы стояли более земные задачи.

И еще вспоминаю, Погоний как-то рассказывал, что в начале осени 41-го на стол начальнику внешней разведки НКВД Павлу Фитину лег доклад нашего агента в Берлине по кличке «Корсиканец». В нем говорилось, что руководство рейха всерьез заинтересовано в конфискации на наших оккупированных территориях как можно большего числа религиозных реликвий — икон, мощей святых. К этой работе должны были привлекаться зондеркоманды СС, эксперты из института «Аненербе» и (внимание!) специальные группы, направляемые из «Центра» для выполнения особо важных заданий.

— Александр Валентинович, — поинтересовался Ральф, — не очень верится, что у немцев был такой интерес к иконам в момент, когда надо было думать о теплых штанах для солдат?

— Нацисты были чрезвычайно педантичны, любую мелочь принимали во внимание, — заметила Рита. — Кроме того, нельзя забывать, что в СС создавали собственную религию, которая должна была заменить христианскую веру. Многие в рейхе всерьез верили в такую возможность.

— А в СССР иконы в домах и учреждениях заменили бюстами Ленина и статуями Павлика Морозова, — напомнил Александр Валентинович. Взглянув на Риту, от пояснил: — Павлик Морозов — это такой наш юный герой, который ради преданности советской власти выдал ей своего родного отца.

— Интересная история, — проговорила Рита. — При этом, как люди недостаточно образованные, многие нацисты, так сказать на всякий случай, внимательно относились к легендам о чудодейственных реликвиях.