Немец

— Антон, — Ральф напряженно вглядывался в даль, — может, мы ошиблись дорогой?

— Не волнуйся, все правильно! — Антон весело крутил баранку. — Я эту, так сказать, дорогу с малых лет помню. Честно говоря, именно такой ее всегда знали мои дедушка и бабушка, а также мой дядя. И, скорее всего, твой дядя тоже. Ничего не изменилось.

— А долго ехать?

— Как получится. Но в действительности до нашего домика тут километра два, не больше.

Оставив справа и позади заброшенную ферму, друзья остановились у полуразрушенного деревянного сооружения невдалеке от старинного яблочно-ракитного сада. Здесь колея, огибающая сад, упиралась в небольшое озеро, потому что статус лужи эта составная часть местной «трассы» уже переросла.

Ральф и Антон вышли из джипа. Антон махнул рукой в сторону сада:

— Можно там попробовать проехать, слева от пилорамы. Единственное — придется очень аккуратно передвигаться: там весь сад в окопах и воронках. Еще мальчишкой я тут находил гильзы и всякую другую военную мелочь.

— Тут бои были? — Ральф с волнением вглядывался в строй высоких деревьев и вслушивался в звенящую тишину.

— Были, конечно. Только подробностей не знаю. Если хочешь, впрочем, можем дядю моего расспросить.

Ральф промолчал.

— Ладно, поехали по окопам, — принял решение Антон. Запрыгнув в машину, они тронулись в путь.

Преодолев сад, путешественники оказались подле узенького ручейка, исторически именовавшегося речкой Хизенкой, и через пять минут остановились напротив миниатюрного строения с черепичной крышей. Рядом печально громоздились развалины то ли складского помещения, то ли хлева. За домом раскинулся необъятный огород с яблоневыми и грушевыми деревьями.

— Приехали, Ральф, — Антон глубоко и как-то торжественно вздохнул, — дас ист майн фатерлянд!

— Здорово! — машинально ответил Ральф, а в голове промелькнула мысль: «Господи, тут кругом одни развалины!»

И все же Ральфу было чрезвычайно интересно. Сердце слегка ныло, чувствуя: именно по этой земле ступала нога родного брата его отца.

Дяди Антона в это время в деревне не оказалось. Еще два дня назад он уехал в Новое Село к родственникам и, видимо, задержался там по каким-то своим нехитрым пенсионерским делам.

Приятели вышли из машины. К дому уже спешили немногочисленные обитатели затерянной в калужских просторах деревни.

— Гляди, Ральф, — Антон указал на подпираемую двумя поленьями доску, — это легендарная скамейка, на которой я впервые девушку поцеловал.

— Вот это интересная история! — воскликнул Ральф. — Расскажи подробней, пожалуйста! Что, прямо здесь? Так вот откуда берут свои истоки твои навыки? Недаром ты смог так легко окрутить неприступную германскую фройляйн!

— Смеешься, да? Между прочим, Рита уже несколько дней не отвечает на звонки… Ладно, к нам идут люди, после поговорим. К дому приближался немолодой житель деревни в распахнутой телогрейке, из-под которой торчала видавшая Первую мировую войну некогда голубая рубашка.

— Иван Никитич! Дядя Ваня! — Антон поздоровался с ним за руку и даже похлопал по плечу.

— Приехал, сынок, — дядя Ваня обнял Антона. — А мы тебя ждали. Иваныч уж месяц как нам твердил, что ты должон приехать. Надысь он в Новое Село уехал, скоро вернется. Дождесси?

— Не знаю, дядя Ваня, как получится. Ну, вы-то как здесь?

— Ой, да че нам сделается-то? Все путем, сынок. Дружок твой наведывался летом, Мишка Лавров. Тут нам все починил. Ты ж знаешь, Антошка, руки у него золотые.

Ральф с любопытством и вежливой улыбкой разглядывал живописного персонажа. Дядя Ваня бесцеремонно ткнул в него пальцем:

— А это хто с тобой приехал, Антоха?

— О, дядь Вань, это человек серьезный. Только не пугайся — он из Германии…

— А че мне их пужаться-то? Что я, германцев не видел? Ты же знаешь, я тебе рассказывал…

— Дядя Ваня, — Антон прервал монолог аборигена, — это мой друг, понимаешь? Так что, если можно, встретим его по-нашему, хорошо? И поаккуратней со своими рассказами о военном партизанском прошлом…

— Так в чем дело-то? Конечно, встретим. Вот было бы только чем встретить… У нас ведь тут все как корова языком слизала. А автолавка месяц как не приезжает. Забыли нас. И пенсия у меня… Да и все равно, даже если и получишь что, моя, как коршун, все отымаеть…

— Да есть все!

— Привез, что ль?

— Привез, привез! И еще — кубинскую сигару, как обещал.

— Вот это ты молодец. Вот за это тебе спасибо. Ну что, я зову всех наших?

— Зови, только чуть погодя.

— Вальку звать?

— Зови, зови! Всех, кто есть живой, зови. Ключи от дома у тебя?

— Так в ведерке под дверью…

— А, понял. Ничего у вас не меняется! Ладно, жду тогда.

— Как дружка зовут?

— Ральф.

— Ральф… Понял. Надо мужиков предупредить, чтобы лишнего не мололи языком. Ух ты, машина у тебя какая!

— Иван Никитич, ты что, только разглядел?

Дядя Ваня только рукой махнул да и был таков — ловко засеменил по тропинке оповещать деревню о приезде дорогого гостя.

…Под яблоней в огороде Антоновой фамильной «усадьбы» вот уже второй час продолжалось широкое, шумное русское застолье.