Немецкие субмарины под прицелом английских эсминцев. Воспоминания капитана Королевских военно-морских сил. 1941-1944

На первый взгляд, казалось бы, здравое решение. Однако на практике это означало почти верную катастрофу.

Кретчмер, также стоявший в этот момент на квартердеке, поднятой верхней палубе в кормовой части судна, пристально, с неподдельным интересом смотрел на символ нашего корабля – подкову. Повернувшись к «шефу» Озборну, он заметил:

– Какое странное совпадение! Моя лодка тоже плавала под символом подковы, правда, она висела концами книзу.

– Да, капитан, – ответил шеф, – а по нашему убеждению, подкова, подвешенная концами вверх, приносит удачу в сражении, и в нашем с вами случае это, кажется, истинная правда. – Такой ответ вызвал у нашего узника лишь печальную усмешку.

Тем временем на борту корабля и пленные, и те, кто их в плен захватил, обосновались вместе и вели себя более или менее дружелюбно по отношению друг к другу в условиях ограниченного пространства. Правда, следует напомнить, что, помимо почти всего экипажа «U-99», на нашем борту жили также члены команды «Дж. Б. Уайта», которые, повторюсь, имели личный счет к врагу. Поэтому временами их требовалось удерживать от приближения к немцам. Что касается необходимости содержания пленных в строгой изоляции, то на моем корабле, хоть и маленьком, такой проблемы не было.

В кают-компании всегда толпились офицеры с «Дж. Б. Уайта», поэтому немцы и офицеры моего корабля в часы отдыха едва находили для себя свободное пространство, чтобы лечь. Пока немцы приходили в себя, Джон Лэнгтон, озабоченный тем, чтобы на судне не было случаев пневмонии, заказал им виски. Фон Кнебель-Добериц надменно отказался от своей порции и демонстративно приказал всем остальным не пить вместе с нами. Он завершил эту процедуру отдачей нацистского салюта и выкриком: «Хайль Гитлер!» Канонир Чаплин злобно посмотрел на него и предупредил, что если он дорожит своей жизнью, то пусть впредь воздержится от подобных выходок. Остальных пригласили выпить, и после небольшого замешательства они приняли приглашение и слегка расслабились. Наши офицеры не сумели воздержаться от нескольких мелких, но язвительных шуток.

Пока военная форма наших пленников просушивалась, в качестве трофеев были взяты не только медали и ордена, но даже пуговицы-крылья. Когда же немцы обнаружили их исчезновение, начались массовые недовольства. Дело в том, что правила обращения с военнопленными запрещают конфискацию орденов и медалей, и Питеру Старди пришлось потратить немало усилий, чтобы убедить похитителей вернуть награды. Правда, пуговицы-крылья не были возвращены, и я так и не узнал, как же немцы смогли обходиться без них.

Поскольку кают-компания была занята, наши гости были вынуждены поселиться даже в моей каюте. Мой старший инженер, Озборн, человек, умеющий «наводить мосты», получил троих подопечных: Кретчмера, капитана и старпома с «Дж. Б. Уайта». Вместе они составляли довольно-таки необычную комбинацию. В дополнение к ним был приставлен вооруженный часовой.

Позднее Озборн все время повторял, что это был единственный случай за всю войну, когда возникла столь занятная ситуация.

От Кретчмера нам удалось узнать очень мало, и еще долгое время для нас оставалось загадкой, почему же он совершил такую грубую ошибку. Была ли у него назначена встреча с «U-100», или же он пытался прийти на помощь своим товарищам? Уже много времени спустя я узнал от Кретчмера правду относительно его просчетов и понял, насколько удачлив был я сам. Для «U-99», которая полностью израсходовала все свои торпеды, не было никакого другого пути, кроме как тихо вернуться домой и быть восторженно встреченной. Кретчмер же даже не подозревал, что находится в непосредственной близости от эскорта. И только когда лодка всплыла на поверхность, вахтенный офицер внезапно увидел «Уолкер» или «Вэнок» (он не разобрал точно). Лодка немедленно и с шумом стала погружаться обратно.

Получилось так, что, произведя шум своим моментальным погружением, подлодка тем самым была засечена нашими гидролокаторами, и ее судьба была предрешена. Первый контакт был весьма слабым, но на глубине мы четко определили ее местоположение при помощи нашего гидролокатора. Сам Кретчмер сокрушался по поводу нелепого решения своего вахтенного офицера о погружении, которое было прямо противоположно его личным установкам начать сражение, обнаружив противника.

Но несомненно, дни его удач подошли к концу. Этой ночью подкова, висящая концами книзу, стала предвестником беды.