Немецкие субмарины в бою. Воспоминания участников боевых действий. 1939-1945

Такой груз мог включать в себя что угодно — пуговицы, бритвенные лезвия, зажигалки, булавки, подтяжки… Мертен поначалу хотел рассердиться, но сдержался, подумав, что на месте британского капитана ответил бы точно так же.

Тем временем многие из команды судна стали залезать обратно на борт. Было похоже, что присутствие германской подводной лодки их не беспокоило. Тогда с подводной лодки обстреляли судно из зенитки.

Команда поняла наконец, что немцы не шутят, и снова стала покидать судно, на сей раз попроворнее, чем прежде. Их шлюпки быстро исчезли во тьме, и только шум уключин нарушал тишину ночи. Время от времени к этому добавлялись громкие ругательства.

Мертен решил послать на судно «призовую команду». Он очень хотел выяснить, нет ли чего угрожающего за фразой капитана о характере груза. Когда он предложил добровольцам отправиться на судно, то откликнулась вся команда, и ему непросто было произвести отбор. Наконец отобранная группа из лучших моряков погрузилась в непереворачивающуюся и нетонущую лодку (по крайней мере, так характеризовали ее изготовители). Лодка отошла от борта и тут же, не пройдя и трех метров, перевернулась на волне.

Мертен обругал конструкторов и изготовителей этой лодчонки, обругал ее неуклюжую команду и прежде всего себя. Купание в приятной воде не расстроило моряков. Но Мертен думал об акулах и ответственности, которую он брал на себя за эту авантюру.

Он вздрогнул при мысли о том, какую выволочку устроит ему Дёниц, если он потеряет хотя бы одного человека из-за пустяка.

Но все благополучно забрались на борт подводной лодки.

По выражению лица командира было видно, что он не собирается повторять эксперимент.

— Ну и что теперь? Как мы можем добраться до груза, не высаживаясь на судно? У кого-нибудь есть мысли на тот счет?

Окружающие угрюмо посматривали на командира. Его шутливое предложение не до всех дошло.

— Нет мыслей? Тогда слушайте. И ты, механик, тоже со своим инженерным мышлением. Мне внезапно пришло в голову, что, если мы снесем люки трюмов из нашего двадцатимиллиметрового, а потом потопим судно, кое-какой груз всплывет на поверхность — при условии, что эта посудина будет тонуть на ровном киле.

— Верно, командир! — воскликнул механик.

Так и сделали. Очередь трассирующих снарядов ушла в ночь. Куски дерева и клочья брезента взлетели в воздух. Чеки, удерживавшие люки, вылетели из своих гнезд.

Два трюма были открыты. На том месте, где был серый брезент, защищавший груз от дождя и морской воды, зияла черная дыра.

Аккуратно пустили торпеду — так, чтобы судно тонуло на ровном киле. Оно стало погружаться с легким дифферентом на корму и вскоре исчезло под водой. Потом это шеститысячное судно стало выплевывать на поверхность ящики, один за другим, огромные. Люди смотрели на них с любопытством.

— А как мы будем затаскивать такие здоровые ящики — с дом величиной — на нашу маленькую лодку? — сказал кто-то.

— Очень просто! Полцарства за старый шкерт! — объявил механик. — Делаем так: притопляем нос, заводим на него ящик, потом нос продуваем. Получится лучше всякого крана.

— Хорошо! Действуй.

Через полчаса один из больших ящиков покоился на палубе лодки, свешиваясь обеими сторонами на полметра за борта лодки. Волнение в публике возрастало. Каждый хотел приложить руку к вскрытию ящика. За дело взялись дизелисты и мотористы, привыкшие иметь дело с техникой и тонкой работой. Они аккуратно стали извлекать клещами гвоздь за гвоздем, потом в ход пошли топорики.

Лодку охватило предрождественское возбуждение. Мертен чувствовал себя на коне, оттого что предвкушал, как доставит команде маленькие радости. А может, и не маленькие.

Честь открыть крышку и представить публике спрятанные сокровища выпала механику. Все вытянули шеи и напряглись. Сокровища были пока еще сокрыты от посторонних взоров промасленной бумагой.

— Знакомый запах, — произнес один из старшин.

Короче говоря, в ящике лежало восемьсот прорезиненных плащей. И ничего, что можно было бы подарить дома матери или девушке или поставить на стол. Этими вещами могли пользоваться только моряки и только в плохую погоду.

Следующий ящик был чуть поменьше. Содержание — зюйдвестки. Следующий — побольше. Снова плащи.

Мертен сдался. Народ сник — от разочарования, а не от пустой работы. Только некоторое время спустя люди увидели веселую сторону дела.

В этот вечер на маленьком деревянном прямоугольнике, который служил столом в офицерской кают-компании, на месте, которое обычно занимал командир, появилась визитная карточка, на которой красивым почерком было выведено:

КАРЛ ФРИДРИХ МЕРТЕН,

собиратель плащей и зюйдвесток

* * *

— Завтра мы должны увидеть судно, хотя бы в качестве подарка ко дню рождения Аугуста Мауса, — сказал Мертен как-то ночью на мостике, прежде чем крикнуть «внизу у трапа!» и исчезнуть в люке, чтобы поспать немного на своей жесткой койке.

— Будет, командир. Можете спорить на последнюю рубашку, — откликнулся Маус, его старпом.