Немецкие субмарины в бою. Воспоминания участников боевых действий. 1939-1945

Корабли конвоев союзников преодолели более 200 миллионов морских миль, а британские силы противолодочной обороны провели не менее 13 200 боевых операций против подводных лодок. Только британские и канадские ВВС налетали 100 миллионов миль за 850 000 летных часов, совершив более 120 000 вылетов для борьбы с подлодками.

* * *

«Подводным лодкам 23-й флотилии следовать в Киль».

Таков был приказ, полученный командующим флотилией фон Бюло в конце января 1945 года. Приказ, в частности, касался и командира одной из подводных лодок лейтенанта Дене. В бытность свою курсантом он участвовал в спасении трех моряков с «Бисмарка».

«Подводным лодкам группы А взять на борт как можно больше провизии», — говорилось далее в приказе. И это тоже касалось Дене, потому что его лодка, пришедшая в Киль, относилась к категории А — годных к боевым операциям.

Группу В составляли лодки, годные для боевых действий ограниченного характера, и для них приказ выйдет позже.

В группу С включались лодки, не годные к боевым действиям. Этим лодкам, как и специальным, которые нельзя было передавать в руки врага, предстояло затопление.

Остальная часть германского ВМФ и оставшиеся торговые суда были брошены на операции по спасению людей, отрезанных на восточных территориях. Не нужно много слов, чтобы описать, что сделали эти люди: было спасено два миллиона душ.

В эти трагические дни Дене находился на пути в Норвегию. В Большом Бельте он получил радиограмму:

«Затопление всех подводных лодок завершить до 06.00 9 мая».

— О, времени еще навалом, — сказал Дене своим офицерам.

Потом он добавил:

— Я думаю, черт возьми, что если уж так нужно, то сделать это надо там, где можем сойти на германскую землю.

Офицеры согласились.

И Дене взял курс на Фленсбург.

Моральный дух на лодке был подавленный. Порядок вещей, который, казалось когда-то, был прочен, как скала, зашатался.

— Затопить корабль — настоящая чушь! — воскликнул Дене, нарушая гнетущую тишину. — Да порази меня гром, если я смогу это сделать! Этот приказ — ерунда какая-то!

— Ни в одном из наставлений нет ни строчки про это, — вставил кто-то.

— Конечно нет! И прецедента исторического нет, — согласился другой.

Дене и его офицеры не знали, что им делать. И вся команда была в растерянности.

В ночь с 8 на 9 мая 1945 года около тридцати подводных лодок и один эсминец собрались под Штайнбергом в Гельтингерском заливе. На лодке Дене, как и на всех других, был поднят перископ, а на нем развевался германский флаг.

С берега к кораблям устремилась армада катеров. Они подходили к кораблям, сновали от одного к другому. Офицеры штаба ступали на палубу и повторяли строгий приказ относительно затопления кораблей.

Первые робкие лучи этого чудесного майского утра осветили драматическую сцену. Одна за другой медленно тонули лодки. Темно-серые «морские волки», с поднятыми флагами, один за другим исчезали в пучине. Здесь, в Кильском заливе, под Травемюнде, Везермюнде и везде вдоль германского побережья, под воду уходили многомиллионные сокровища.

Для тех, кто оставался до конца верен своей службе, кто, как говорили британцы, до последнего момента сражался в духе уважения морских законов и с завидной решимостью, их мир разлетался на куски.

Корабль Дене оставался последним на плаву посреди этого водного кладбища. На полном ходу, вспенивая воду, к лодке подошел катер. Над водой раздались громкие крики штабных офицеров:

— Немедленно топите лодку!

Все существо Дене восставало против этого призыва. До последней секунды он колебался в выполнении приказа, который был и ясен, и категоричен. Он отчаянно старался принять решение, найти какой-то выход. Но какой выход мог найти боевой офицер, для которого исполнение приказа происходит на автоматическом уровне, даже если приказ противоречит его убеждениям и чувствам?

— Приготовиться покинуть корабль! Быстро!

Дене, механик лейтенант Детлеффсен и старшина-дизелист Хегенбарт одни остались на борту. В молчании они вместе ставили взрывчатку. Некоторые взрывные устройства прикрепляли к боевой части торпед.

— Раз уж нам выпало делать это, то мы сделали это как надо, — печально произнес Дене и сам поднес огонь к бикфордовым шнурам.

— Семь минут! Уходите оба!

— Я остаюсь на месте, — услышал Дене позади слова Хегенбарта.

Дене повернулся и встретился с решительным взглядом старшины.

— Не дури, — выпалил он. — Так ты колесо судьбы не остановишь. Давай! Уходи!

Он мягко подтолкнул старшину, но тот стоял как скала.

— Нет, герр командир. Война закончилась. Я остаюсь на борту. Я верил в наше дело и верно служил ему. Рушится не только мир, в который я верил. Мои родители убиты русскими. Я остаюсь.