Читаем Немецкий с улыбкой. Г. Хольц-Баумерт. Истории одного неудачника полностью

«Kenn ich (я знаю)», sage ich, «das erz"ahlt Papa auch immer (папа тоже всегда так говорит), wenn er abends nach zehn Uhr kommt (когда приходит домой после десяти часов). Aber Mama sagt, sie kann das auch nicht leiden (но мама говорит, что ей это тоже не нравится).»


Ach, da kommt ja Fr"aulein Zweu.

«Ganz sch"on dunkel schon», sage ich.

«Bitte entschuldige vielmals, Alfons, aber es war eine so wichtige Sitzung», sagte sie.

«Kenn ich», sage ich, «das erz"ahlt Papa auch immer, wenn er abends nach zehn Uhr kommt. Aber Mama sagt, sie kann das auch nicht leiden.»


Da wird Fr"aulein Zweu ganz verlegen (тут фройляйн Цвой стала совершенно растерянной = сильно растерялась).

«Na ja», sage ich, «ist doch wahr (это ведь правда; wahr – истинный, настоящий).»

Sie bl"attert inzwischen in meinen Papieren (между тем она пролистала мои бумаги; das Blatt – лист; das Pap'ier), wo ich alles aufgeschrieben habe (на которых я все записал; aufschreiben).

«Das machen wir (вот что мы сделаем)», sagt sie noch einmal (говорит она еще раз), lacht immerzu (то и дело смеясь) und klopft mir auf die Schulter (и похлопывает меня по плечу). Dann gibt sie mir noch 50 Pfennig f"ur die R"uckfahrt (после этого она еще дает мне пятьдесят пфеннингов на обратный путь/проезд; geben; der Pfennig), 20 Pfennig Fahrgeld (двадцать пфеннингов на билет; das Fahrgeld – плата за проезд

) und 30 f"ur Limonade (и тридцать на лимонад; die Limon'ade).


Da wird Fr"aulein Zweu ganz verlegen.

«Na ja», sage ich, «ist doch wahr.»

Sie bl"attert inzwischen in meinen Papieren, wo ich alles aufgeschrieben habe.

«Das machen wir», sagt sie noch einmal, lacht immerzu und klopft mir auf die Schulter. Dann gibt sie mir noch 50 Pfennig f"ur die R"uckfahrt, 20 Pfennig Fahrgeld und 30 f"ur Limonade.


Erst als ich sie austrinke, die Brause – auf dem Bahnhof (только когда я его выпиваю, лимонад – на вокзале; der Bahnhof), f"allt mir ein (мне приходит в голову) , dass ich wegen der ganzen Aufregung im Kinderbuchverlag und der Geschichtenschreiberei (что из-за всего этого волнения в детском издательстве и из-за написания всех историй = из-за все этой писанины; die Aufregung; aufregen – волновать; das Kinderbuch – детская книга; die Geschichte – история) das Robinson-Preisr"atsel immer noch in der Tasche habe (задача про Робинзона все еще /лежит/ у меня в кармане; die Tasche). (Na ja, wenn ich an meine Erlebnisse erinnert werde (ну да, когда я вспоминаю о своих приключениях; das Erlebnis – переживание; приключение; erleben – переживать, испытывать), bin ich immer ganz durcheinander (я прихожу в полное замешательство; durcheinander – вперемешку, как попало).)

Noch einmal gehe ich aber nicht dahin (но еще раз я туда не пойду). Lieber verzichte ich auf mein Preisr"atsel (лучше я откажусь от своего призового задания). Ich bin ein Pechvogel, wie (я неудачник, не так ли)?


Erst als ich sie austrinke, die Brause – auf dem Bahnhof, f"allt mir ein, dass ich wegen der ganzen Aufregung im Kinderbuchverlag und der Geschichtenschreiberei das Robinson-Preisr"atsel immer noch in der Tasche habe. (Na ja, wenn ich an meine Erlebnisse erinnert werde, bin ich immer ganz durcheinander.)

Noch einmal gehe ich aber nicht dahin. Lieber verzichte ich auf mein Preisr"atsel. Ich bin ein Pechvogel, wie?




(Ваш Альфонс Цитербаке)

Перейти на страницу:

Похожие книги

И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата
И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата

Историко-филологический сборник «И время и место» выходит в свет к шестидесятилетию профессора Калифорнийского университета (Лос-Анджелес) Александра Львовича Осповата. Статьи друзей, коллег и учеников юбиляра посвящены научным сюжетам, вдохновенно и конструктивно разрабатываемым А.Л. Осповатом, – взаимодействию и взаимовлиянию литературы и различных «ближайших рядов» (идеология, политика, бытовое поведение, визуальные искусства, музыка и др.), диалогу национальных культур, творческой истории литературных памятников, интертекстуальным связям. В аналитических и комментаторских работах исследуются прежде ускользавшие от внимания либо вызывающие споры эпизоды истории русской культуры трех столетий. Наряду с сочинениями классиков (от Феофана Прокоповича и Сумарокова до Булгакова и Пастернака) рассматриваются тексты заведомо безвестных «авторов» (письма к монарху, городской песенный фольклор). В ряде работ речь идет о неизменных героях-спутниках юбиляра – Пушкине, Бестужеве (Марлинском), Чаадаеве, Тютчеве, Аполлоне Григорьеве. Книгу завершают материалы к библиографии А.Л. Осповата, позволяющие оценить масштаб его научной работы.

Сборник статей

Культурология / История / Языкознание / Образование и наука
Япония: язык и культура
Япония: язык и культура

Первостепенным компонентом культуры каждого народа является языковая культура, в которую входят использование языка в тех или иных сферах жизни теми или иными людьми, особенности воззрений на язык, языковые картины мира и др. В книге рассмотрены различные аспекты языковой культуры Японии последних десятилетий. Дается также критический анализ японских работ по соответствующей тематике. Особо рассмотрены, в частности, проблемы роли английского языка в Японии и заимствований из этого языка, форм вежливости, особенностей женской речи в Японии, иероглифов и других видов японской письменности. Книга продолжает серию исследований В. М. Алпатова, начатую монографией «Япония: язык и общество» (1988), но в ней отражены изменения недавнего времени, например, связанные с компьютеризацией.Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.

Владимир Михайлович Алпатов , Владмир Михайлович Алпатов

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Во второй половине ХХ века русская литература шла своим драматическим путём, преодолевая жесткий идеологический контроль цензуры и партийных структур. В 1953 году писательские организации начали подготовку ко II съезду Союза писателей СССР, в газетах и журналах публиковались установочные статьи о социалистическом реализме, о положительном герое, о роли писателей в строительстве нового процветающего общества. Накануне съезда М. Шолохов представил 126 страниц романа «Поднятая целина» Д. Шепилову, который счёл, что «главы густо насыщены натуралистическими сценами и даже явно эротическими моментами», и сообщил об этом Хрущёву. Отправив главы на доработку, два партийных чиновника по-своему решили творческий вопрос. II съезд советских писателей (1954) проходил под строгим контролем сотрудников ЦК КПСС, лишь однажды прозвучала яркая речь М.А. Шолохова. По указанию высших ревнителей чистоты идеологии с критикой М. Шолохова выступил Ф. Гладков, вслед за ним – прозападные либералы. В тот период бушевала полемика вокруг романов В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Б. Пастернака «Доктор Живаго», В. Дудинцева «Не хлебом единым», произведений А. Солженицына, развернулись дискуссии между журналами «Новый мир» и «Октябрь», а затем между журналами «Молодая гвардия» и «Новый мир». Итогом стала добровольная отставка Л. Соболева, председателя Союза писателей России, написавшего в президиум ЦК КПСС о том, что он не в силах победить антирусскую группу писателей: «Эта возня живо напоминает давние рапповские времена, когда искусство «организовать собрание», «подготовить выборы», «провести резолюцию» было доведено до совершенства, включительно до тщательного распределения ролей: кому, когда, где и о чём именно говорить. Противопоставить современным мастерам закулисной борьбы мы ничего не можем. У нас нет ни опыта, ни испытанных ораторов, и войско наше рассеяно по всему простору России, его не соберешь ни в Переделкине, ни в Малеевке для разработки «сценария» съезда, плановой таблицы и раздачи заданий» (Источник. 1998. № 3. С. 104). А со страниц журналов и книг к читателям приходили прекрасные произведения русских писателей, таких как Михаил Шолохов, Анна Ахматова, Борис Пастернак (сборники стихов), Александр Твардовский, Евгений Носов, Константин Воробьёв, Василий Белов, Виктор Астафьев, Аркадий Савеличев, Владимир Личутин, Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, Юрий Кузнецов…Издание включает обзоры литературы нескольких десятилетий, литературные портреты.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука