Немезида (ЛП)

— Это вы та, в ком я сомневаюсь, барышня Сепора. А не в Его Величестве.

— И каково наказание для того, кто препятствует слуге короля выполнять его приказы?

Его плечи слегка сутулятся, и я понимаю, что попала в точку.

— Я прислуживаю Его Величеству в отсутствие советника Рашиди, который несколько часов назад отбыл в Хемут, — продолжаю я. — Мне придется доложить непосредственно королю, если я случайно столкнусь с неприятностями или проблемами вроде этой, и теперь, конечно, мне придется разбудить его. Очень жаль, ведь он, скорее всего, только что заснул после вчерашних тревожных и напряженных событий.

Учитывая выражение ужаса в глазах охранника, я только что обеспечила себе свободу. О чём действительно стоит сожалеть, так это о том, что я не могу столь же убедительно лгать королю; однако, кажется, что я добиваюсь больших успехов, если встречаю не Лингота.

— Нет, барышня Сепора, нет никакой необходимости будить нашего доброго короля. Но прошу вас, позвольте позаботиться для вас о колеснице и эскорте. На базаре в это время бродит всякий сброд, а колесница сэкономила бы вам много времени.

Я не смею улыбаться, хотя триумф вызывает головокружение. Колесница и эскорт — это больше, чем я смела надеяться. Но я веду себя так, словно меня обременяет подобная задержка.

— Ну хорошо, — говорю я, со скукой разглядывая свои ногти. — Но поторопитесь. Я должна отчитаться перед королем на рассвете.

— Сию минуту, барышня Сепора.

Поездка на колеснице в Лицей оказывается короче, чем я ожидала. Я надеялась, что у меня будет большее времени, чтобы продумать, что сказать невезучему Линготу, которого я выберу для своей поездки. Мне нужен опытный, а это значит, что мне необходимо быть осторожной в словах. Убедить охранника — это одно. Лгать Линготу — совсем другое.

Даже в тени, отбрасываемой лунным светом, Лицей — это каменное чудище с великолепными арками и освещаемыми факелами куполообразными входами. По мере приближения он становится все больше и больше, и я не начинаю восхищаться. Он такой же впечатляющий, хотя и не такой большой, как дворец.

У нас в Серубеле нет ничего подобного Лицею. Учить детей читать, писать и развивать торговые навыки — это обязанность родителей, поскольку у них есть для этого время дома. Все дети также обучаются основам боя с мечом и луком, традиция, переданная от наших самых ранних предков. У нас нет шикарных строений, предназначенных исключительно для обучения, как ранее указал любезно Рашиди. Украсить такое здание даже ещё более роскошно, чем замок в Серубеле — типично для теорианцев и показывает их стремлении к знаниям. И все же я не чувствую горечи, которую испытывала ранее из-за большого честолюбия; напротив, я даже ощущаю легкое восхищение зданием и его целью. Возможно, в Серубеле необходимо поощрять образование. Тогда отец не смог бы так легко убедить совет и армию поддержать войну с таким сильным королевством.

Я сглатываю и надеюсь, что мой спутник не заметит моих опасений, когда он останавливается перед большим зданием. Возница закрепляет уздечку на облучке и предлагает мне подождать, пока он приведет Лингота по поручению короля. Он исчезает в тени наверху лестницы.

Это лучший выход, на который я могла надеяться. В конце концов, мне даже не придётся убеждать Лингота сопровождать нас. Возница верит, что я здесь по поручению короля, и я надеюсь, что таким образом Лингот услышит правду в его словах, вместо лжи в моих. Король Сокол объяснил, что иногда он может обнаружить обман даже в словах третьего лица, хотя говорящий полагает, что произносит правду. Мне остается надеяться, что иногда в таких случаях он не может уловить ложь.

Спустя некоторое время, которое кажется мне вечностью, возница возвращается, за ним следует молодая женщина. На ней синие одежды, цвета королевской прислуги, и, кажется, она не перестаёт зевать. Она очень красивая, примерно моего возраста, но волосы у нее темные и короткие, и, словно шипы, торчат во все стороны. Сперва я предполагаю, что из-за спешки у нее не было времени привести в порядок волосы, но в светлеющем предрассветном небе вижу, что, на самом деле, она их так укладывает.

Я никогда не привыкну к теорийскому восприятию моды. Женщины носят либо очень длинные волосы, либо подстригают их очень коротко. Мужчины либо бреются на лысо, либо оставляют длинные пучки волос, заплетая их так, что они свисают сбоку или на затылке. Серубелиянцы, напротив, в личном уходе стремятся к более скромному и менее привлекающему к себе внимание подходу. Я смотрю на свою одежду: тонкое льняное одеяние, плотно обернутое вокруг тела и обхваченное ремнем. Ткань не достигает и середины бедра, и открывает плечи и ключицы. Меня публично выпороли бы за ношение такой одежды в Серубеле.

— Доброе утро, барышня Сепора, — говорит Лингот. — Я — мастер Саен. Я буду сопровождать вас по желанию короля. Куда мы направляемся?

Мастер Саен? Королевство, в котором с одной стороны, женщин продают в гарем, но с другой, они могут получить звание мастера своего дела? Святые Серубеля, я никогда не пойму систему Теории.