Немного о потерянном времени (СИ)

Волшебница моя покачает головой, выдаст полотенце, отправит в ванную комнату. После обязательно накормит, нальет чай или кофе и будет внимательно слушать, чего стряслось, какая беда, где провал. Потом подскажет, как тушить, выруливать, обходить…

— Ох, Марик, — протянет так задумчиво руку, погладит по затылку, а я, бл*, умираю от счастья. Каждый, сука, раз. Если при встрече или на прощание обнимет — лужей растекаюсь, нах*.

— Что за очередная «жопа в огне» приключилась, а? — посмотрит с тревогой. А я дохну, дохну, бл*, от радости — она беспокоится обо мне. Может, думает даже, а?

Со всем она поможет, всегда. Вот только смотрит на меня, как на ребенка и что делать с этим — х*й знает.

В конце тупых рассказов про наш трэш и угар обязательно головой покачает, но так, не осуждая, а скорее с изумлением. И, конечно, добавит с надеждой:

— Когда уж мозгов-то вам подвезут?

А батя Руса следит. Пусть вроде и спокойно разговаривает, смотрит в глаза, отвезти — привезти жену нам доверяет, по делам ее меня гоняет наравне с сыном, но настороже вечно.

Чует, зараза.

И вдруг такое! Вроде вот же он — подарок судьбы. Сам, мудак, подставился.

А не смог.

Такая боль была в глазах Волшебницы, что меня, как ошпарило всего изнутри. Поэтому да, согласился с Русом, как обычно. Хотя хотел же орать: «Я здесь! Никогда не сделаю тебе больно! На руках носить буду, только позволь!».

Промолчал.

Да и к лучшему, похоже.

Руслан батю сразу набрал, выскочил на улицу потрындеть, вернулся — рожа довольная. Значит, тревога ложная. Ну, хоть здесь я молодец — поддержал, помог, успокоил как смог.

Герой, бл*.

Глава 3

Лада

Стоя в главном зале «Дома молодежи» на открытии научно-практической конференции «Молодость. Наука. Перспективы» о чем должна думать педагог по образованию и призванию? Правильно. О науке. И о перспективах. Учеников, города, страны.

Увы, с головой моей давно непорядок, поэтому я думаю совершенно о другом.

Когда, когда моя жизнь покатилась вниз? Когда я отказалась преподавать в школе и ушла в репетиторы, волонтеры и просто в Дом детского творчества? Когда три года жила сиделкой в Новгороде с умирающей матерью мужа? Когда муж впервые, в воспитательном порыве, меня ударил?

Нет.

Будь уже откровенна с собой, Лада! Это случилось тогда, когда ты струсила. И сбежала от своих чувств.

Замуж.

Идиотка.

Что же, получила ты то, что заслужила.

Боль, стыд, ненависть к себе. Муж, от которого тебе никуда не деться. Умершая карьера, сдохшие перспективы.

Молодец, одним словом. Главное, только бы еще и родственники не узнали, а то стыда не оберешься.

— Лада Юрьевна, Вы ли это? Добрый день! — звучит из-за спины настолько неожиданно, что с перепугу из рук выпадают буклеты сегодняшнего пафосного мероприятия.

Что бы вы думали? Доктор технических наук, профессор именитого Университета, счастливая жена и мать (да, иногда я смотрю в соц.сети), Маргарита Анатольевна Ланская-Коломенская самолично собирает с пола рассыпавшийся раздаточный материал и впихивает стопку в мои, кажется, заледеневшие руки.

— Простите меня, не хотела Вас так пугать.

Как Руслан говорил когда-то о своей матери? С восторгом, восхищением, с теплотой и такой любовью, что светилась в нем всём.

Каким шоком было узнать, что это мачеха.

Пора брать себя во что-нибудь:

— Здравствуйте, Маргарита Анатольевна. Какими судьбами здесь?

— Ох, это же сейшен про молодежь? Вот, пришла, так сказать, поглядеть на перспективы, — мягко улыбается, но, кажется, что в любой момент готова захихикать. И это в таком почтенном возрасте. Зависть берет. Но воспитание, оно со мной, поэтому вежливо интересуюсь для поддержания беседы:

— И как?

— Удручают, откровенно говоря.

Вот это сюрприз!

— А если для протокола?

— О! «Будущее страны в надежных руках! Наша молодежь идет в ногу со временем, с готовностью принимает вызовы современного общества и достойно встречает новый день…», — мать Руслана смеется: — И ведь не соврала ни словом! Словоблудие и формализм — страшные вещи, Лада Юрьевна. Они заставляют нас видеть то, чего нет, понимаете?

Я-то понимаю, но от этого тяжесть на плечах становится лишь сильнее. И все слова мужа, про то, что я «недостойная, извращенка, маньячка, позор семьи» звучат совсем в ином свете. Иначе звучат.

Гляжу на Маргариту Анатольевну, женщину, не простившую мужа-изменщика. Ту, что забрала ребенка и ушла от «достойного мужчины», стала «разведенкой» в сорок лет.

Абсолютно счастливую и довольную собой женщину.

Элегантный бирюзовый брючный костюм с шелковой черной блузой, сапожки на шпильке, лаковая сумочка, изумрудный гарнитур из сережек, броши, браслета и перстня, а также знаменитое среди одноклассников Руслана помолвочное кольцо из выложенной бриллиантами бесконечности и широкое обручальное — образ настолько гармоничный и элегантный, что в старой, еще студенческих времен, рубашке и потертых джинсах даже рядом стоять неловко.

Ямочки на ее щеках, счастье в глазах, облако вьющихся волос, пришедшее на смену строгому пучку или косе пятилетней давности — все это говорит мне, нет, кричит, о ее личном счастье.