Немного соблазненная

— Хотите сказать, что своими силами я не обойдусь? Очень любезно с вашей стороны. — Она вдруг заметила, что его ладонь все еще прикрывает ее пальцы, и осторожно убрала руку. — Пожалуй, я слишком много говорю. Это от волнения. Со мной всегда так бывает. Меня очень тревожит война. И даже вопреки воле моего брата я все же останусь в Брюсселе. А сейчас проводите меня, пожалуйста, к леди Каддик.

Он поднялся и предложил руку.

— Война скоро закончится, — проговорил он, — и ваша мечта, cherie, обязательно сбудется. Вы встретите человека, которого полюбите всем сердцем, и будете с ним счастливы. Она засмеялась:

— Обещаете, лорд Росторн?

— Мечту нельзя пообещать, — ответил он. — Она, как вода, утекает сквозь пальцы. Но без воды нельзя жить. Уверен, все будет так, как вы хотите, если только вы не отступитесь от своей идеи.

Она снова засмеялась:

— Простите, я даже не спросила, о чем мечтаете вы.

— Я слишком стар, чтобы мечтать, — усмехнулся он. Они вошли в танцевальный зал.

Да, разумеется, он мечтал, когда был юношей. И надеялся, что его мечты сбудутся. Но девять лет назад его жизнь круто изменилась. С тех пор он предпочитает жить в реальном мире.

— Мечтать никогда не поздно, — горячо возразила Морган. — Без мечты жизнь теряет смысл.

Увидев Морган, леди Каддик поднялась с обеспокоенным видом.

— Наконец-то вы вернулись, леди Морган, — проговорила она. — Мы возвращаемся домой.

Глаза у леди Розамонд покраснели от слез. Она бросилась Морган навстречу, и девушки обнялись.

Глава 6

Утром следующего дня после бала у герцога Ричмондского иностранные подданные стали покидать Брюссель. Дорога в Антверпен, куда устремился людской поток, оказалась запруженной каретами, лошадьми и телегами с багажом.

Розамонд проснулась с головной болью. Мигрени, хоть и нечастые, всегда бывали очень мучительными. Граф Каддик не страдал подобным заболеванием и не имел о нем ни малейшего представления. Зато его супруге подобные приступы были хорошо знакомы. Что бы ни случилось, Розамонд следовало оставаться в постели до тех пор, пока мигрень не отступит. Бывало, что приступы продолжались несколько дней.

Лорд Каддик хотел отправить Морган в безопасное место с кем-нибудь из знакомых, но она сказала, что об этом позаботится Аллен, который вот-вот должен вернуться из Антверпена.

Здравый смысл подсказывал, что необходимо как можно скорее выбраться из Брюсселя. Но Морган не могла в настоящий момент уехать, даже не узнав, какова судьба ее знакомых. Тем более что здесь все еще оставались многие офицеры с женами.

Морган объяснила лорду Каддику, почему хочет остаться. Она очень надеялась, что Аллен задержится в Антверпене и не сможет вовремя отправить ее домой. Возможно, завтра уже будет кое-что известно о сражении. Не исключено, что придут хорошие новости, и необходимость отъезда сама собой отпадет. Аллен не вернулся ни утром, ни к обеду. Морган тихонько, чтобы не потревожить Розамонд, прошла в комнату к леди Каддик и попросила разрешения сходить в гости к миссис Кларк, жене майора Кларка, служившего в лейб-гвардейском полку. Миссис Кларк жила всего в десяти минутах ходьбы от дома Каддиков, и Морган пообещала взять с собой служанку.

Когда они с миссис Кларк пили чай, неожиданно раздался звук, напоминающий отдаленный раскат грома. Леди Морган посмотрела на встревоженное лицо хозяйки и выразила надежду, что сегодня не хлынет ливень, так как это могло бы усугубить и без того сложное положение на поле боя.

— Это стреляют пушки, — объяснила миссис Кларк. Морган почувствовала, как от лица отлила кровь.

— Они довольно далеко, — произнесла миссис Кларк. — И не совсем понятно, чьи это орудия. Наши или французские?

Морган была уверена, что Аллен придет за ней к миссис Кларк. Но домой она возвращалась в обществе служанки.

Не появился Аллен и в доме Каддиков. Она напрасно прождала его целый день.

Ночью никто не мог уснуть. Розамонд мучилась еще сильнее, чем днем, — мимо их дома постоянно проезжали кареты, повозки, слышались цоканье копыт и громкие крики.

Вскоре до них донесся грохот, к линии фронта через Брюссель двигалась артиллерия. В коридор вышел мистер Каддик и сказал, что не стоит беспокоиться.

Не стоит беспокоиться? Морган била дрожь.

Но где Аллен?

Где все офицеры, которых она знала?

На следующий день покидать Брюссель было уже поздно, хотя Розамонд с распухшими глазами, похожая на привидение, уверяла родителей, что приступ мигрени у нее был не такой сильный, как обычно, и она уже может ехать.

Рано утром Морган разбудили бельгийские кавалерийские части, следовавшие через город в направлении, противоположном тому, в котором вчера двигалась артиллерия. Они возвращались с поля боя. Солдаты громко кричали, стараясь шумом и криками привлечь внимание спящих людей. Они говорили, что сражение проиграно, что произошла катастрофа, но никто не останавливался, чтобы ответить на вопросы.

Среди населения началась паника.