Немного солнца для Скарлетт

Летти тут представила, как Дик пугается такой перспективы. Она даже, помнится, фыркнула от смеха. Потом Летти еще раз рассказала ему про свою любовь, про то, что у них еще много дел: им нужен ребенок, нужно его вырастить, воспитать, а для этого не только деньги и здоровье нужны, для этого нужна хорошая семья. Крепкая. Конечно, многие обходятся и без нее, но все-таки результаты надежнее, когда она есть. Летти много чего еще напридумывала – даже ответы Дика на ее собственные слова. Но когда Летти коснулась головой подушки и перед глазами все расплылось, в абсолютно протрезвевшей на мгновение голове пронеслось: «Но ведь это же конец. А я так люблю Дика!» Мысль была обжигающе трезвая, и Летти поторопилась вернуться в пьяное состояние и заснуть.

Она опаздывала минут на пятнадцать. И прекрасно понимала, что самолет не дилижанс и не автобус – задержаться не может.

– Скажите, а можно ехать еще быстрее? – Летти умоляюще посмотрела на водителя такси. Впрочем, по автобану, который вел в аэропорт, они и так мчались во весь дух.

– Опаздываете? – Тот покосился на пассажирку.

– Да, но меня будут ждать, – соврала в отчаянии Летти. – Мне нельзя опоздать. Я многих подведу! – Летти уже проклинала и джин, от которого наутро голова не болела, но были жажда, противное ощущение безнравственности и чувство обреченности. Что бы она, Летти, сейчас ни сделала, миновать этот разговор с Диком было невозможно. Даже если она повернет назад, даже если она забудет этот телефонный звонок, даже если она будет сильнее всех женщин на свете и поверит своему мужу, все равно когда-нибудь в жизни этот разговор между ними состоится. Но Летти никогда ничего не откладывала на потом, она все всегда делала вовремя. А потому этот путь ей надо проделать сейчас и пользоваться уловками в виде опоздания было бы трусостью.

– Успеем. – Водитель прервал ее размышления и прибавил скорость. У Летти закружилась голова и подступила тошнота к горлу – так она расплачивалась за вчерашнее малодушие.

Самолет взмыл вовремя – водитель не обманул. Летти почти бегом прошла все предполетные процедуры и, устроившись в кресле, с облегчением вздохнула. «Зато не было томительного ожидания!» – сказала она себе и попросила стюардессу принести крепкий кофе. От обеда она отказалась – путь до Белграда был близким, да и не до еды ей было.

Если бы не причина, по которой Скарлетт Ломанова пустилась в путь, то она вполне могла бы насладиться тем, что успела повидать за эти несколько суток. Если бы не мысли, которые неотвязно преследовали ее, она бы могла удостовериться в том, что на земле нет мест далеких и чужих. Воспоминания о прекрасной Вене у нее остались только в виде можжевелового привкуса джина. Она не заметила сам Белград, южный, теплый, с широкими улицами и бульварами, с небом, которое оставили свободным, не заточили в каменные столбы, не посчитали расстояние до него при помощи серых этажей. Если бы Летти не была так расстроена, она бы не обратила внимания на пригороды – зеленые, широкие, яркие, но она почти их не видела. Как и дорогу в город Нови Сад, дорогу, которая проходила вдоль Дуная. Она не смотрела в окно автомобиля. Она сжалась на заднем сиденье и с ужасом представляла свое появление на площадке, в съемочной группе Стива Майлза.

Ее мысли были заняты только одним – тем, что предстояло пережить.

– Куда едем? – спросил таксист.

– В Нови Сад, – коротко ответила Летти.

Таксист присвистнул:

– Далеко! Обратно поеду без пассажира.

– Оплачу, – коротко отрезала Летти.