Немногое о многом (СИ)

выполним вручную,

не придумали учёные

технику такую.

Я вынужден, обязан людей послать

в нуклиды, в радиацию,

может даже - на верную смерть.

Для откачки воды из отсека -

нам надо положить четыре жизни,

проделать проход в завалах -

двадцать две,

открыть заслонки слива масла -

только две.

Силаев говорил о жертвах -

твёрдо и красиво,

но в мирное время -

звучало зловеще и тоскливо.

Кстати, сегодня утром -

в город Вышгород

прибыли эшелоном -

первые радиоуправляемые

уральские бульдозеры

и японские роботы-манипуляторы.

Надеюсь, роботы-манипуляторы

спасут много жизней.

Из всех важнейших дел -

жизнь человека для нас важней.

ПОД ГРИФОМ "СЕКРЕТНО".

В штабном, шумном коридоре

в споре, разговоре

появился необычный офицер

в густом ядерном загаре.

"Интересно, где ты был? -

задал каверзный вопрос

химик дозиметрист. -

И сколько рентген ты получил?"

Капитан достал из мятой пачки

пару папирос,

чиркнул спичкой о сапог -

папиросой угостил соседа,

сам прикурил со спички.

Пустил кольцо из дыма,

потом тонкую струю

через загоревший нос,

промолчал, как партизан

пришедший к Абверу на допрос.

Громко щёлкнул тумблер -

дозиметрист включил прибор.

Подошедший Марьин -

член государственной комиссии

молча у капитана прикурил,

посмотрел на капитана,

потом на рентгенометр,

с интересом у химика спросил:

"И сколько капитан за день

получил рентген?"

"Много! Очень много!" -

ответил дозиметрист Приходько.

Даже члену госкомиссии -

не сказал он - сколько.

Дозиметрист уклонился

от точного ответа,

как и офицер - откуда прибыл

и с какого места.

Само собой, так получилось -

все трое прошли проверку

и все довольны -

получили чистую пятёрку.

В газетах, в журналах,

по радио, по телевидению

кричали о свободе слова,

но свобода слова молчала

о рентгенах в городах и сёлах.

Все донесения "срочно"

радиационной разведки

химиков-дозиметристов

шли с грифом ДСП, "секретно".

РИСК БЛАГОРОДНОЕ ДЕЛО.

В огне и холоде тревог

один профессор, педагог

высказал тревожно версию,

убедив своих коллег.

А вдруг, огненное ядро

разрушенного реактора

и тысячи тонн песка, свинца и бора

прожжёт, продавит основание реактора

и миллионы кюри радиоактивной грязи

проникнут в почву

и радиоактивная, грунтовая вода

отравит весь бассейн Днепра.

Заслушав учёных и специалистов,

госкомиссия решила:

В земле прорыть тоннель

для гарантии и успокоения

и под основание реактора

залить бетонную плиту

с трубами охлаждения

и пустить по трубам воду.

Прорыть в земле тоннель

для горного шахтёра

дело обычное и простое,

но в тысячах рентген реактора

работа пахнет смертью

и загробной жизнью.

Надо снизить уровень радиации

в полосе проходки штрека.

Надо убрать с земли, с асфальта -

сборки и куски графита.

Пусть лучше пострадают

двадцать два солдата

из Киевского дисбата,

чем тысяча шахтёров

из Подмосковья и Донбасса.

ВМЕСТО РОБОТОВ ПОШЛИ...

На омертвевшем небе над ЧАЭС

в отблеске радиации

солнце белое взошло,

людей лучом обдало,

стало скверно, но тепло.

Пахло смертью и озоном,

гарью и полынью,

железом ржавым

и горячей пылью.

Вместо роботов пошли

двадцать два солдата,

а во главе капитан Малий,

нам давно знакомый

из КВО дисбата.

До десяти тысяч рентген

излучают ядерные сборки,

и до двух тысяч рентген

графитные обломки.

Кто людей "ТУДА" послал

говорил: "ТАМ радиация.

Вы первые разведчики",

но им никто не говорил

вы ребята смертники.

Для начала, для почина,

без колебаний, без парадных слов

капитан Малий

схватил большой кусок графита

быстро бросил в кузов.

Две тысячи рентген обдало -

никаких ощущений,

всё как в обычной жизни,

беда выльется потом

в лучевой болезни.

Люди собирали топливо руками

и все солдаты, как один,

радиацию бросали

в кузова машин.

От омертвевших клеток

лица солдат, капитана

поседели, почернели,

как плоды каштана.

Кто их видел - удивлялся,

спорил, соглашался:

"Кажется, отыгрались чиновники

на офицерах и солдатах.

Выживут ли бедняжки?

Больше всего, что умрут

в горести, болезнях, муках".

Где лечились штрафники,

умирали - людям не понятно,

шли слухи в КВО -

Горбачёв за героизм и доблесть

помиловал их лично.

ОШИБКА ВЫШЛА!

3 мая в полосе проходки у реактора

для выполнения спец заказа

появились 383 шахтёра

из Подмосковья и Донбасса.

Глотая пыль, озон

и с нуклидами уран,

шахтёры вырыли за день

шестиметровый котлован.

В прокладке тоннеля

чётко двигалась работа,

а из механизмов у шахтёра -

вагонетка, лом, лопата.

Быстро. как кроты проложили в земле

136 метровый тоннель,

подкопались двадцать два шахтёра

под основание реактора,

подкопались почти к сердцу реактора,

где в аварийном котле кипел металл.

В голове вертелось,

в душе скребло, не верилось?

Сверху, прямо над головой

в чреве аварийного реактора

тысячи тонн расплавленной магмы,

тысячи тонн свинца, песка и бора

с ядерной, неведомой начинкой.

О , какой ужас!

Какой душевный стресс!

Не выдержали на пределе нервы -

возмутился молодой шахтёр.

Воткнул лопату в землю -

начал мандражный спор.

"А вдруг эта расплавленная магма

ринет к нам в тоннель,

сметёт всё живое вместе с нами,

как огненная сель".

Как в дождливый, грязный день

блеснул из-за тучи солнца свет,

так из мрачного, длинного тоннеля

послышался упрёк-ответ.

"Если бы месиво ринуло -

давно бы уже ринуло!"

"Лучше бы промолчал!.. шахтёр!..

и сопли бы свои утёр!"

"Шахтёра смертью не пугай!..

бери лопату и копай!"