Немой набат. 2018-2020

– У меня два двоюродных брата и сестра, – пояснила Вера. – Все эмигрировали. – Улыбнулась и после паузы: – В Сибирь.

У всех семьи, дети. Сколько у меня племянников, тёть Тонь?

– Уже пятеро, – ответил за жену Дед и повернулся к Виктору: – Понимаешь, Власыч… Извини, Верка велела называть тебя Власычем и на «ты».

– Да я сама его иногда Власычем зову, – рассмеялась Вера.

– Так вот, – продолжал Дед, – ребят наших жёны к себе переманили, в Иркутск и Красноярск, а Наташку, наоборот, муж уговорил к нему в Томск переехать. Теперь все Богодуховы, кроме нас с Антониной, городские.

Донцов удивился:

– Андрей Викторович, а где же они… как бы ловчее сказать… ну, женихались, невестились?

– А-а-а, – расхохотался Дед. – Не поверишь, оба парня с курортов девок привезли, да и Наташка Федьку тоже у моря нашла. Конешна, все они сперва через этот дом прошли, у нас в семье понятия строгие, без смотрин и благословения нельзя. Так говорю? – посмотрел на жену.

Антонина подошла к вопросу по-женски:

– А где нашим деревенским пару искать? Молодые! Хотели мир повидать, ездили на курорты дикарями, чтоб дешевле. А знакомились-то с ровней, тоже простым людом. Это ты у нас, Вера, столичная.

– Столичная штучка! – хохотнул Дед.

– А наши попроще. Ну и, как птицы небесные, свой своего узнаёт. Мы с Дедом поначалу переживали, наказали всем: если что не так, возвращайтесь, да скорее, чего кота за хвост тянуть. В жизни всяко бывает. А теперь сердце радуется: у всех семьи крепкие, внуков полно лукошко.

– И что же, все вместе поехали и сразу переженились? – продолжал удивляться Донцов.

– Не-ет, в разные годы ездили кто в Крым, кто на Кавказ. Просто отдохнуть, вернее, мир повидать, верно Антонина говорит. Но вышло так, что судьбу нашли… Ладно, хватит об этом. Вам, ребята, отдохнуть надо, к вечеру за настоящий стол сядем. Рождество! Я гостей пригласил, скучно не будет.

– Погоди, Дед, – подняла указательный палец Вера, привлекая внимание. – Если гости будут, нам сейчас надо один семейный вопрос обговорить.

– Ну?

– Хочу сюда в мае-июне приехать. Видимо, на всё лето. И не одна.

Дед, ничего не понимая, уставился на Виктора.

– Вдвоём хотите у нас пожить? Да милости просим! А с работой-то у тебя, Власыч, как?

Антонина громко хлопнула мужа по колену.

– Господи, ты у меня всё-таки пентюх. Мужики, они ничего не замечают. Не видишь, она почти на сносях? Когда, Вер?

– Времени ещё есть маленько. Но я уже о лете думаю. Здесь хорошо, круглый день на воздухе.

Дед наконец сообразил, радостно заулыбался, но быстро посуровел:

– Тонь, так надо же условия заранее создать. Дело ответственное.

Антонина отмахнулась:

– Твоя забота – делать, что я скажу. Троих вырастила, всё знаю.

– А Власыч будет по выходным приезжать, – полувопросительно сказала Вера.

– О-о! Тут проблем нет, – оживился Дед. – Гришка Цветков, в шабрах, по соседству живёт, за проулочком, он, кстати, сегодня будет, хороший мужик, интересный, на задах баньку поставил. Там в овраг небольшой мысок вдаётся, а Гришка умелец. Чтоб земля не поползла, сперва выложил печь на кровельном листе, в неё чан вмазал. Потом под будущие углы подложил кирпичи, а под один – и вовсе два колёсных диска, друг на друга. На них брёвна. А уж на брёвнах вокруг печи времяночку из лохматых досок соорудил, с полом, с парилкой, верандочкой. Отличная банька получилась. Летом там ночевать – одно удовольствие! А ты, Верка, будешь к нему задами бегать, метров сто пятьдесят всего-то, тропинка есть вдоль оврага. У нас и калиточка там припасена.

За рождественский стол сели часов в пять, когда к Богодуховым пришли соседи – Григорий Цветков, невысокий, плотный мужик лет шестидесяти, и Галина Дмитриевна Крестовская, полнотелая, круглолицая, ни единой морщинки, разве скажешь, что ей за восемьдесят, о чём она сама известила.

Стол в горнице, накрытый роскошной льняной домотканой скатертью, блистал не только праздничной домашней стряпнёй, но и московскими разносолами. Цветков, радостно потирая руки, воскликнул:

– Давненько я не сиживал в таком продовольственном раздолье. Обжорный стол! Глазам пир! Андрей, ты с началом-то не затягивай, слюна набегает. Кто виночерпий? У нас на заводе, когда бригада на домашних застольях собиралась, всегда виночерпия избирали.

Голосованием! Почётная должность.

– Коли почётная, мы её вам делегируем, – откликнулся Донцов.

Цветков деловито потянулся за бутылкой.

– Сперва производим налитие заглавной рюмки. Закуска – куда вилка потянется…

Но Крестовская попридержала его:

– Праздник сегодня великий, Григорий. Надо порядок соблюдать. – И фистулой, грудным голосом начала нараспев: – С Рождеством! Со светлым днём. Рождество – сил небесных торжество. Распахните шире двери любви, надежде, вере. – Закончила тропарём: – Рождество Твоё, Христос Бог наш, просияло миру, как свет разума.

Когда выпили за Рождество, за всё хорошее, потом за знакомство, далее за удачный год поросячьего визга и даже за их благоутробие – хавронью, Крестовская, которая когда-то жила в Москве и работала в регистратуре Первой градской больницы, сказала: