Немой набат. 2018-2020

И всё-таки неожиданное, очень авторитетное подтверждение тревог по части злых «завтра» вдохновляло. Вдобавок ВВ обещал не постоять за ценой, мимоходом упомянув о наличных. Это означало, что важен конечный результат; как при расходах со спецфонда, реальные отчёты не требуются. При оплате наличными это открывало неплохие возможности. Но как их реализовать?

Это был самый трудный вопрос и, по достоинству оценив свою мудрость – в пиковые времена мыслит в резонанс с Председателем Правления, вхожим в высокие сферы! – Борис Семёнович полностью сосредоточился на поисках решения этого вопроса.

Хитрук поднимался по карьерной лестнице с низов, с первой служебной ступеньки, и распрекрасно знал «законы мироздания», как он называл негласный «кодекс бесчестья» бюрократической среды. В России оды чиновному сословию испокон веку отличались неприязнью. Оно и понятно: пороки русского бюрократа с особой наглядностью проступали в отношении к «податному» люду, и народная молва, как и классики литературы, не скупилась на красочные злопыхательства. Но понимание внутреннего мира этой изолированной среды, повадок и склонностей обитателей чиновного «зверинца», который населяют порой уникальные человеческие типы, простому смертному не доступно. Между тем у замкнутого сообщества столоначальников, у офисной бюрократии свои неписаные правила, своя надпоколенческая «генетика» с узорчатым набором свойств и ситуативных альянсов.

Одно из них касается неформальных узнаваний по формуле, в благозвучии вполне цивилизованной: «Свой свояка видит издалека». Известно, любой мелкий, начинающий чиновничишка обожает, не щадя сил, для престижа, со страстью, на манер Чичикова врать о своих близких знакомствах – чаще всего вымышленных или шапочных, – с сильными мира сего. Хитрук сам прошёл через эту первичную стадию. Но поднимаясь по карьерной лестнице, завзятый бюрократ, даже чиновник эконом-класса, умеряет трепотню о своих связях, напоминая о них лишь изредка и по необходимости. А уж те, кто в высшей лиге, в бизнес-классе, монстры подспудных решений, сановники, элита, – те и вовсе скрывают карьерную родословную, не озвучивают имена благодетелей, с которыми связаны неформально, чтобы вокруг не знали, чья мохнатая рука продвигала их по карьерной лестнице, «чьи они люди». Тайные регуляторы аппаратных отношений известны лишь избранным, слишком много значат системные связи внутри властной верхушки.

За многие годы эти тонкости Борис Семёнович вызубрил, словно таблицу умножения. Стал мастером карьерного выживания, на бумагодеяниях, пусть и в цифровом формате, собаку съел. Но, как тонко подмечено в народе, хвостом подавился: нечаянно столкнулся с новым для него, непонятным, даже загадочным вариантом внутричиновных отношений.

Этого человека Хитрук знал давно, – но только в лицо. Оба вращались на федеральном уровне и периодически встречались на различных массовых сходках столичного административного бомонда, никогда, впрочем, не здороваясь, а лишь заприметив друг друга, – обоюдно примелькались. Но на прошлогоднем праздновании Дня России случайно оказались за одним столом, накрытым в амфитеатре зала приёмов на верхнем этаже Кремлёвского дворца, где в партере чокались бокалами опорные чиновники государства, боевые слоны, высшие сановники, – с дамами в ожерельях из акойа, особо ценного перламутро-золотистого жемчуга южных морей. Это априори предполагало, что Хитрук и Немченков службисты одного ранга, хотя не второго сорта, и позволяло собирать богатый урожай знакомств, обязывая к обмену визитками. Но Хитрук считал знакомство сугубо формальным и несколько удивился, когда осенью ему позвонили.

– Приветствую от души, Борис Семёнович. Это Георгий Алексеевич Немченков. Мы с вами…

– Как же, как же! Прекрасно помню наше праздничное застолье, – с дежурным радушием, которое сам он считал «собачьим брехом», откликнулся Хитрук.

– С удовольствием звоню не по делу, – приветливо рокотал Немченков, для солидности снижая голос до лёгкого фальшивого баска. – Вынужден признаться, для меня это редкость. Но общение с вами было приятным, хочу закрепить знакомство. Может быть, на следующей неделе мы где-нибудь пересечёмся? Желательно днём.

– Георгий Алексеевич, в воскресенье улетаю на Южный Урал, как раз на неделю.

– На Южный Урал? Не может быть! Какое везенье! – после коротенькой паузы с восторгом, потеряв половину баска, воскликнул Немченков. – Борис Семёнович, позвольте сегодня или завтра – когда вам удобно – заскочить на пять минут. В буквальном смысле на пять минут. Ваша командировка – это моё случайное везенье.

Он заехал действительно на пять минут. После эмоционального приветствия достал из кармана запечатанную десятитысячную «котлету» идеально новеньких долларов, положил на приставной стол.