Немой набат. 2018-2020

– Тогда перехожу ко второму пункту. Что надо сделать, чтобы мы – Веру опять словно ушибло, он снова сказал «мы», – в любой момент были готовы к ответному удару? Это вопрос чисто технический и решается очень просто. Мой помощник майор Арсений Андреевич Твердохлебов – я вас сегодня с ним познакомлю, парень что надо! – первым делом передаст вам обычную электронную тревожную кнопку, какую на договорных началах выдаёт вневедомственная охрана. Однако я позабочусь, чтобы кнопка была «с секретом» – её сигнал через пульт поступит к Твердохлебову. Вы можете пользоваться кнопкой в любой ситуации: застряли в лифте, нужен транспорт, бытовые хлопоты – достаточно одного нажатия и немедленно придёт помощь, галопом. Шутники называют этот метод «блиц-крик». Но! Вера Сергеевна, прошу вас запомнить следующее: при появлении Подлевского вы должны нажимать тревожную кнопку пять, десять, бессчётное число раз. Это станет сигналом тревоги высшей степени. – Вдруг улыбнулся. – Тревожная кнопка всегда должна быть при вас, чтобы легко и незаметно нажать её. А то знаете, как бывает у женщин? Они не расстаются с этой кнопкой, но почему-то именно в момент опасности выясняется, что они забыли её дома.

Вере казалось, что он впала в состояние столбняка – лицо и впрямь стало белее белого. Всё, о чём говорит Устоев, планетарно далеко от тех мыслей, которыми она жила после гибели Витюши. Это был странный компьютерный сон. Какая тревожная кнопка? Какой майор Твердохлебов? Она по-прежнему не могла понять, какое отношение анализ генерала имеет лично к ней, хотя догадывалась, что это всего лишь прелюдия к возобновлению разговора о девочках-двойняшках Устоева.

Однако она и здесь – пальцем в небо. Когда они вновь двинулись через толпу, Пётр Константинович сказал:

– А теперь, Вера Сергеевна, кратко коснусь третьего пункта моих суждений. Всё, что я излагал, никак не соотносится с вашим решением брать или не брать моих девочек в ваш дом. Узнав об угрозе, исходящей от Подлевского, я не вправе отойти в сторону и намерен действовать так, как наметил. Подлевского вы напрочь вычеркните из памяти до той минуты, пока он не объявится. А когда объявится, – чёрта с два! – мы его встретим с почестями, натянем ему нос, верх возьмём. – Умолк. – Что касается меня, то мне предстоит дальняя поездка, и не удивляйтесь, что отец девочек глаз не кажет. Твердохлебов будет знать, что делать. Вот, уважаемая Вера Сергеевна, пожалуй, и всё. – Снова умолк, о чём-то подумал. – Нет, не всё. В таких серьёзных вопросах, как оборона от неприятеля, важны некие гарантии. Вот наговорил я вам с три короба обещаний защитить от Подлевского, завтраками накормил хоть куда, а как будет на деле, кто знает? Его, то есть меня, потом ищи-свищи. Но я наинадёжнейшие гарантии дать готов. – Широко улыбнулся. – Может ли быть гарантия крепче, нежели мои дочери, отданные вам на воспитание? Если, конечно, вы… Артемьевна, знаете, что в таких случаях говорит? Как отец сказал, так по-мамкину и будет.

Достал из внутреннего кармана мобильник, нажал кнопку.

– Арсений Андреевич, подойди к нам.

Откуда ни возьмись, а вернее, из толпы, мгновенно вынырнул щеголеватый майор, подошёл к Устоеву.

– Арсений Андреевич, это Вера Сергеевна Богодухова. Её телефон тебе сообщили. Позвонишь Вере Сергеевне, чтобы она зафиксировала твои данные. Будешь держать постоянную связь. О деталях скажу особо. Свободен.

Когда они вновь остались вдвоём, Устоев, как бы прощаясь, сказал:

– Позвольте, Вера Сергеевна, на всякий случай заметить следующее. Если вы всё-таки возьмёте моих двойняшек под своё крыло, чему я был бы несказанно рад, то в те крайне редкие дни, когда я буду появляться в Москве, мне хотелось бы общаться с ними. Но вам это не доставит неудобств. За девочками будет заезжать Твердохлебов, он же вернёт их домой. Я своей персоной глаза вам мозолить не буду. Командировка предстоит долгая.

Это был тот нечастый случай, когда Пётр Константинович Устоев лукавил, глядя в глаза собеседнику. На самом деле он завтра же намеревался записаться на личный приём к начальнику Генерального штаба, чтобы обратиться к нему с неуставной просьбой: в силу семейных обстоятельств разрешить ему некоторое время почти безотлучно находиться в Москве, компенсируя такое послабление усиленной нормой дежурств, желательно ночных.

Устоев считал, что обязан лично оберегать Веру Богодухову.

Всегда быть рядом. Это нечто вышнее.

Стоять на часах.

Незримо.

Вера вернулась домой подавленной. И на тревожный вопрос мамы, что случилось, ответила:

– Потом, мама, потом. А сейчас спать, спать, спать…

Глава 20