Немой свидетель

– Совершить убийство не так-то просто и безопасно. Вам, разумеется, не дано понять ход мыслей хладнокровного, осторожного убийцы. А стало быть, и в голову не придет, что для этой цели лучше всего подстроить несчастный случай. Ведь несчастные случаи происходят сплошь да рядом. При желании, Гастингс, можно помочь им произойти. – И, снова помолчав, он продолжал: – По-моему, мячик, случайно оставленный собакой на лестничной площадке, только подал мысль нашему убийце. Мисс Аранделл имела обыкновение выходить по ночам из спальни и бродить по дому. Зрение у нее было неважное, так что она вполне могла споткнуться и упасть с лестницы. Но осторожный убийца не полагается на случай. Нитка, протянутая вдоль верхней ступеньки, гораздо надежнее. Жертва полетит с лестницы кубарем, а когда сбегутся домашние, станет ясно, что произошел несчастный случай и виной тому мячик Боба!

– Какой ужас! – воскликнул я.

– Да, действительно ужасно… – мрачно согласился Пуаро. – И все же попытка не удалась… Мисс Аранделл легко отделалась, а вполне могла сломать себе шею. Воображаю, какое разочарование постигло неудачника! Но мисс Аранделл была женщиной сообразительной. И хотя все уверяли ее, что она поскользнулась о мячик, который, наверно, действительно там лежал, она, вспомнив, как все происходило, поняла, что мячик тут ни при чем. Что она вовсе не поскользнулась. По-видимому, ее беспокоило что-то еще. К тому же она вспомнила, как лаял Боб на улице в пять часов утра, просясь в дом.

Разумеется, это всего лишь мои догадки, но убежден, что я прав. Мисс Аранделл вечером сама положила мячик в ящик бюро. Потом Боба выпустили на улицу, и он не вернулся. Значит, он никак не мог оставить мячик на лестничной площадке.

– Но ведь это все только ваши домыслы? – заметил я.

– Не совсем так, друг мой, – возразил Пуаро. – Вспомните слова мисс Аранделл, когда она бредила. Она упоминала мячик Боба и кувшин. Теперь вы понимаете, что я имею в виду?

– Нет, нисколько.

– Странно… Неужели вы не заметили в гостиной фарфоровый кувшин? На нем нарисована собака. Когда Элен рассказала нам о том, что говорила ее хозяйка в бреду, я специально пошел на него взглянуть и обнаружил рисунок. На нем изображена собака, просидевшая всю ночь на пороге дома. Понимаете, в каком направлении работает мысль больной? Боб напоминает ей собаку, нарисованную на кувшине, которая всю ночь провела на улице, – значит, не он оставил мячик на лестничной площадке.

– Вы просто гений, Пуаро! – искренне восхитился я. – Как вы догадались? Мне бы это и в голову не пришло!

– Тут и догадываться нечего. Надо только как следует все проанализировать. Eh bien, улавливаете ситуацию? Мисс Аранделл, прикованную после несчастного случая к постели, мучают подозрения. Какими бы абсурдными они ей ни казались, она не может от них отделаться. «После происшествия с собачьим мячиком меня все больше и больше охватывает беспокойство». И поэтому она пишет мне, но, к несчастью, я получаю ее письмо лишь два месяца спустя. Скажите, разве содержание ее письма не соответствует всем этим фактам?

– Пожалуй, вы правы, – согласился я.

– Есть еще одно обстоятельство, которое не следует сбрасывать со счетов. Мисс Лоусон делала все возможное, чтобы мисс Аранделл не узнала о том, что Боб всю ночь провел вне дома.

– Вы полагаете, что она…

– Я полагаю, что мимо данного факта проходить нельзя.

Какое-то время я переваривал услышанное.

– Что ж! – вздохнул наконец я. – Все это довольно интересно с точки зрения, так сказать, умственных упражнений. Снимаю перед вами шляпу и низко кланяюсь. Вы мастерски произвели следственный анализ происшествия, случившегося в ту ночь. Мне искренне жаль, что старая дама умерла.

– Действительно, очень жаль. Она пишет о том, что кто-то покушается на ее жизнь, – ведь именно об этом говорилось в письме, – и вскоре после этого умирает.

– Но умерла-то она естественной смертью, а вы, как я погляжу, вроде бы огорчены, – съехидничал я.

Пуаро пожал плечами.

– А может, ее отравили?

Пуаро покачал головой.

– Не исключено, – признался он, – что мисс Аранделл умерла своей смертью.

– А посему, – подхватил я, – мы, поджав хвост, возвращаемся в Лондон.

– Pardon, мой друг, но мы пока не возвращаемся в Лондон.

– Что вы хотите этим сказать, Пуаро? – воскликнул я.

– Если показать гончей кролика, мой друг, разве она побежит в Лондон? Нет, она ринется вслед за кроликом в нору.

– Что вы имеете в виду?

– Гончая охотится за кроликами. Эркюль Пуаро – за убийцами. А здесь налицо убийца, попытка которого совершить преступление сорвалась. Тем не менее это – убийца. И я, друг мой, полезу за ним в любую нору.

Он резко свернул в ворота.

– Куда вы, Пуаро?

– В одну из нор, друг мой. Это дом доктора Грейнджера, который лечил мисс Аранделл во время ее последней болезни.

Доктору Грейнджеру было лет шестьдесят с лишним. Лицо у него было худое, подбородок упрямо выпячен, серые глазки смотрели хитро. Он пытливо оглядел сначала меня, потом Пуаро.

– Чем могу быть полезен? – сухо спросил он.

Пуаро рассыпался в извинениях.