Немоногамия (СИ)

Именно Ян научил меня познавать себя и развенчал множественные мифы моих родителей. Сумел убедить, что изучать и трогать своё тело — это совершенно нормально. Он раскрыл во мне женщину. Плавно, постепенно и уверено. Сделал ту, кем я являюсь.

— Боже мой, Ян… — произношу на одном выдохе и распахиваю глаза, когда муж пытается отодвинуть в сторону моё бельё.

Я хочу прикрыться и сбежать, но Каминский предупредительно качает головой и подавляет моё сопротивление. Он выполняет задуманное и нежно проводит пальцами между половых губ, выбивая протяжный стон из моих лёгких.

— Если тебе не понравится — я попрошу его уехать, — спокойно произносит. — Верь мне.

Утвердительно кивнув, доверяю ему всю себя. Голую, чувствительную. Возбуждённую и потерянную. Чуточку хмельную от алкоголя и всего происходящего.

Ян подхватывает меня на руки и усаживает на стол. Широко разводит ноги, приятно ласкает. То надавливая на чувствительные точки, то кружа вокруг них, то болезненно-сладко проникая в меня пальцами.

Я обнимаю мужа за шею, касаюсь губами горячей кожи. Осознаю, что то, что мы делаем — абсолютно аморально, но прекратить не могу.

Когда муж оттягивает резинку своих штанов вместе с бельем и обхватывает рукой тяжёлый член, я слышу, как открывается дверь, ведущая на веранду. В ушах звенит от осознания того, что мы больше не одни. Концентрированное возбуждение собирается внизу живота, нагревается и плавится.

В гостиную на несколько секунд врывается пропахший дождём ветер, который по идее должен отрезвить, но он почему-то не отрезвляет. Я дрожу, ловлю поцелуй мужа. Слышу щелчок закрываемой двери и тяжёлые приближающиеся к нам шаги.

Глава 15.

***

Моё и без того беспокойное сердце начинает усиленно качать кровь и стучать во много раз чаще, заглушая посторонние звуки и со всей силы тараня рёбра в попытке прорваться наружу, чтобы упорхнуть, упасть и разбиться. Только бы не было меня здесь и в эту минуту.

«Мы больше не одни, не одни!», — кричит обезумевшая мысль в голове. Следом за ней несётся сотня других. Путаных, разных. Пытающихся привести меня в чувство и отрезвить.

Заметив боковым взглядом фигуру Титова, я крепче цепляюсь в футболку мужа и пытаюсь скрыться от посторонних глаз. Я почти обнажена — из одежды на мне только полупрозрачные кружевные стринги, которые прямо сейчас Ян отодвинул в сторону, чтобы ласкать меня пальцами на столе. И я более чем уверена, что Вова видит это как на ладони.

Реальность поражает и обескураживает. Я захлёбываюсь от эмоций и похоти, задыхаюсь от ощущений. Даже в самых смелых своих фантазиях я не могла представить того, что сейчас происходит, потому что в них никогда не было третьего человека. Друга нашей семьи.

— Всё нормально, – уверено произносит Ян, задевая губами висок. – Не бойся, слышишь?

Родной голос сладкой волной прокатывается по коже и ненадолго успокаивает. Это всего лишь эксперимент. Пока неизвестный, новый. Я не знаю, как он пройдёт и понравится ли мне, потому что не участвовала в подобном, но точно знаю, что муж не сделает мне плохо или больно даже назло. Даже тогда, когда мы находимся в шаге от развода.

Я до сих пор с теплотой вспоминаю период, когда Ян мотался по городу, чтобы разобраться с обидчиками и уничтожить мои компрометирующие фото. Не потому, что они грозили его репутации, а для того, чтобы я перестала плакать и наконец захотела жить и смеяться.

Поймав хаотичный поцелуй в губы, я чувствую его на щеках и на подбородке. Каминский опускается ниже и припадает к груди, едва ощутимо прикусывая соски и задевая их кончиком языка, точно зная, что мне нравится и что именно я люблю, с целью помочь и раскрепостить, ведь он уже настроился на игру.

Я зарываюсь пальцами в густые волосы Яна и обвиваю ногами его бёдра, заряжаясь мощной энергетикой, снизить градус которой мне сейчас не под силу. Муж горит желанием, требованием. Почти что необходимостью. Я не успела узнать: присутствие Вовы – это экспромт или спланированная акция? Впрочем, уже не столь важно.

Титов садится в кресло, откидывается на мягкую спинку и опускает руки на подлокотники. Шумно выдыхая и не пытаясь прикрыть топорщащуюся молнию на джинсах. И тогда я рискую посмотреть ему в глаза, принимая жадные ласки Яна и перестав игнорировать тот факт, что низ живота наливается тягучим раскалённым жаром, а соски почти болят от возбуждения.

Вова достаёт из пачки сигарету, вставляет её в губы. Щёлкает зажигалкой, затягивается густым дымом. Я впервые вижу его столь серьёзным и молчаливым. Не знаю, о чём он думает, но смотрит внимательно и сосредоточено, цепко впиваясь глазами в мои, словно пытается пробраться в душу и без слов показать, что на месте моего мужа хочет быть и он. Сейчас же. Сию минуту. Направляя в меня член, резко толкаясь и сгребая ладонями мои ягодицы.

— Он просто посмотрит, — заявляет Ян. – Посмотрит, как я тебя трахаю, ладно?

Согласно кивнув, я боюсь узнать, что будет после просмотра? Титов присоединится к нам? Приблизится? Станет трогать? Трахать? Что? Боже мой.