Немоногамия (СИ)

Лекции, которые я читаю студентам, проходят активно и вдохновенно. Да, именно мои слушатели дарят мощный поток энергии и уверенности в том, что я делаю. После занятий хочется старательнее готовиться, добывая материал и предоставляя что-то исключительно эксклюзивное, интересное и ценное.

Вне всяких сомнений — я успела соскучиться по университету за этот год. И пусть у нас нет и не будет площадки для гольфа, собственного кинотеатра и лаундж-зоны, а кофейный аппарат на этаже до сих пор находится в неисправном состоянии, я искреннее могу сказать, что лучше работы для меня, пожалуй, нет.

В начале месяца наш университет проводит пятую Международную научно-практическую конференцию в которой берут участие более ста учёных из университетов не только нашей страны, но и десятка других.

Планируется презентация научных наработок и активная оживлённая дискуссия в которой так же будут участвовать представители власти и бизнеса нашего региона.

Главой оргкомитета выбирают проректора по научной и международной работе. Меня — первым заместителем.

Всё, что не успевает Светлана Степановна — ложится на мои плечи. Поиски ресторана и гостиницы для иногородних и иностранных гостей, организация трансфера, экскурсий и других культурных программ. Чем ближе к дате — тем меньше остаётся времени на полноценный здоровый сон, не говоря уже о чем-то большем.

За день до проведения конференции оказывается, что на титульной странице программы обнаружена орфографическая ошибка. Взбучку от ректора получает Светлана Степановна, я, корректор и типография. Последние просто выполняли поставленную задачу и даже не смотрели на текст, но кого это волнует, если несколько десятков пачек бумаги использованы зря?

На рабочем месте мы задерживаемся до поздней ночи и старательно перечитываем листовки, буклеты и таблички с именами участников. Более чем уверена, что их никто столь досконально не изучает, но опозориться перед гостями не хочется.

Домой расходимся глубоко за полночь. Я возвращаюсь в квартиру и даже душ не успеваю принять, как прямо в одежде заваливаюсь спать, чтобы проснуться по будильнику ровно в шесть утра.

Пытаясь прийти в чувство с помощью контрастного душа, клянусь себе, что сразу же после чёртовой конференции организую день в СПА.

В начале девятого я уже стою у центрального входа университета в чёрной строгой юбке и белой рубашке и с открытой улыбкой встречаю автобус с участниками из других стран.

Я немного волнуюсь, но списываю это на усталость. Несмотря на жуткий недосып, Надя сказала, что выгляжу я просто отлично. Похвалила мой макияж и укладку.

— Майя Матвеевна, Штоль потерялся! — восклицает Светлана Степановна, хватая меня за руку и утаскивая в сторону.

Генрих Штоль — пожилой профессор, который прилетает всегда, когда позовут. Кажется, ему уже глубоко за семьдесят, но этого дедушку ничего не останавливает — ни почтенный возраст, ни расстояние в две тысячи километров. Наш ректор в нём души не чает.

— Нужно срочно найти Генриха — с минуты на минуту начнётся регистрация участников и пленарное заседание, — цедит сквозь зубы Светлана Степановна. — Мы можем потянуть время, но, сама понимаешь, недолго. Этот день распланирован по минутам!

Я обречённо вздыхаю, понимая, что поисками придётся заняться именно мне, потому что я лучше проректора знаю языки и, к тому же, имею автомобиль.

— Где его искать?

— Коллеги утверждают, что самолет Генриха прилетел раньше положенного и он решил заехать в храм. С тех пор не выходит на связь.

Я нервно качаю головой.

— Ничего не спрашивай, — просит Светлана Степановна. — Просто доставь почтеннейшего профессора сюда, ладно?

Спустя пять минут я сажусь в автомобиль и завожу двигатель. День только начался, а мне уже хочется как можно скорее перемотать его в самый конец, где я справилась со всеми поставленными задачами, хорошо выступила, провела экскурсию по вечернему городу и отметила это дело в ресторане, заслужив похвалу и услышав какая я всё-таки умница. При лучшем раскладе ещё и получила премию.

Храм, который упоминала Светлана Степановна, находится в десяти километрах от университета. Я останавливаюсь в запрещённом для парковки месте в надежде на то, что поиски продлятся недолго. Набираю номер Генриха. Он, конечно же, не снимает трубку, чем значительно усложняет задачу.

Всё, что я могу делать, это бегать на каблуках по территории храма и останавливать проходящих мимо людей, спрашивая, не видели ли они низкого седовласого старичка в очках с толстой оправой?

Меня прошибает потом, когда я думаю о том, что Генриху могло стать плохо. И он или потерял сознание, или отправился в больницу. Ректор этого не переживёт, конференция сорвётся, а мы попадём под горячую руку и получим выговор. О здоровье профессора, к собственному стыду, я думаю в самую последнюю очередь.

— Извините, вы не видели здесь пожилого немца?

Преградив дорогу молодому служителю храма, наконец слышу то, что хотела бы. Штоль здесь, общается со священником и рассматривает драгоценную икону, которая находится в небольшом закрытом для посторонних глаз помещении.