Немцы и калмыки 1942-1945

Реквизиции ограничивались только самым необходимым и немцы несли строгую ответственность за исполнение соответствующих обязательств. Любые «дикие» реквизиции исключались, добывание продуктов питания и разного рода предметов отдельными солдатами запрещалось «со всей строгостью».

16-я МПД первоначально вообще отказалась от реквизиции скота в Калмыкии, а когда это оказалось нереальным перед лицом снабженческих трудностей, ограничилось ежемесячным изыманием 800 голов скота и 800 овец исключительно из ещё неподелённых совхозных стад.

Для обеспечения частей мясом были проведены переговоры с Экономической Инспекцией «Кавказ», поскольку как подчеркнул командир дивизии генерал граф фон Шверин на совещании с руководителем экономического отдела армии 28 декабря 1942 года, личный скот калмыков может быть использован только в самом крайнем случае.

Естественно, что вызванное войной уменьшение поголовья скота, которое калмыки заботливо берегли, было в любом случае чувствительным ударом.

(О «чрезвычайно сильно выраженной у калмыков любви к их стадам» говорит и полковник Ничке, начальник экономического отдела армии в докладе группе армий «Дон» от 22.10.1942 года.)

Тем не менее, военные акты свидетельствуют, что население с пониманием относилось к этим трудностям, которые так или иначе были связанны с войной.

Даже органы Экономического управления «Ростов», откуда исходили многие неприятные меры, говорили об «очень хорошем» опыте сотрудничества с калмыками.

В противном случае это могло привести лишь к беспорядкам, и даже к мятежам и нападениям, как это иногда имело место в украинских и казачьих регионах. Естественно, что и в немецких частях, сражавшихся за пределами Калмыкии, невозможно было не обнаружить признаки ослабления военной дисциплины.

Так, командир экономического отдела 4-й танковой армии подал официальную жалобу о бессмысленной, грубой и преступной, разрушительной злости некоторых частей, которая имеет место, если солдаты чего-нибудь домогаются, а остальное разрушают и уничтожают. Не только общественные склады и производства были порой бессмысленно разрушены или повреждены, солдаты пытались даже, угрожая расправой, попасть в дома местного населения.

(Из протокола бесед переводчиков фон Рача и Кишке с населением в с. Маринской и с. Барабанщиково.)

«О грабежах разного вида, уничтожении ценных запасов…» докладывал и шеф тыловых частей 4-й танковой армии генерал-лейтенант фон Фабер дю Фор 8-го августа 1942 года.

Нетрудно было догадаться, что подобные действия в степных районах Калмыкии могли вызвать враждебность со стороны до сих пор более чем дружеского населения.

В связи с этим немецкие власти предприняли в августе жёсткие меры по укреплению воинской дисциплины в частях. И это произошло, конечно, не только с целью заполучить в свои руки экономические ценности Калмыкии, но и с ясной целью привлечь на свою сторону население политически.

По настоянию шефа экономического отдела армии, охарактеризовавшего поведение частей как «преступный саботаж», командующий 4-й танковой армии напомнил 19 августа 1942 года всем командирам о категорическом запрете грабежей.

Командир 52-го армейского корпуса генерал Отт призвал в раздражённом приказе от 20 августа 1942 года к категорическому запрету неразрешённых реквизиций и подобных действий, «которые равносильны грабежам».

«Мне стало известно», — говорится в приказе, — «что местные жители принуждаются к насильственному раскрытию сундуков, у них отбираются деньги, одежда, платки… иногда под угрозой насилия. Подобные факты должны быть категорически запрещены, а виновные должны отвечать по законам военного времени.»

К каким мерам можно было прибегать в данных случаях, говорится, например, в приказе генерала Рокса, командующего тылом сражающейся на Кавказе группы армий «А».

5 сентября 1942 года он ещё раз напомнил всем солдатам его частей о самом точном исполнении известного солдатам «Указания о поведении по отношению к кавказским народам» и предупредил о недопустимости грабежей.

Любое нарушение должно быть немедленно рассмотрено в служебном порядке. Ответственность возлагалась на командиров частей, которые должны были самым строжайшим образом препятствовать малейшему отступлению от указанных правил. «Кто нарушает правила поведения по отношению к дружеским нам кавказским народам, основанным на нашей воинской чести, должен рассматриваться как саботажник наших военных целей» и быть осуждён военным трибуналом, офицеры в таком случае должны привлекаться к личной ответственности и отстраняться от должности.

Постоянное напоминание об этом в частях и во всех вновь прибывающих соединениях являлось прямой задачей командиров.

Без сомнения, такие строгие приказы командования достаточно сильно дисциплинировали части в Калмыкии, хотя в связи с ухудшением военной ситуации к концу года нередко появляются сообщения о снижении дисциплины.

Какие меры принимались к нарушителям, свидетельствует эпизод, который вызвал огромное возмущение среди калмыков в сентябре.