Ненастоящий поцелуй

Нет, ладно, все это ерунда. В конце концов, может, я сама неправильно поняла, что Миша говорил насчет своего возвращения. Наверное, имел в виду «примерно через неделю», а не ровно. Или сказал только о длительности самого мероприятия, а время на дорогу туда и обратно посчитать забыл. Через день-другой он уже 100 % вернется. Все станет как раньше, а я буду перечитывать эти страницы и удивляться, какую глупую панику развела на пустом месте.

Но все-таки мне очень плохо. Никак не могу найти себе занятия, ни на что не в состоянии отвлечься. Что и говорить: кроме Миши, меня последнее время ничего не интересует. За месяц с ним я отвыкла от одиночества. И теперь, побыв с ним, без него страдаю в десять раз больше, чем тогда, когда не знала, что такое поцелуи.

Удивительное дело: на днях я заметила, что непроизвольно копирую его жесты! Складываю руки на груди, как Наполеон, чешу нос кулачком… А Кира говорит, что я еще и выпучиваю глаза так же, как Миша, когда говорю о чем-нибудь важном, и высовываю язык, чтобы продемонстрировать удовольствие… Ну насчет языка и сама за собой наблюдаю — Миша такой забавный, когда его показывает! Правильно в народе говорят: с кем поведешься — от того и наберешься. Иногда мне даже кажется, будто Миша сидит у меня внутри. Впрочем, последнее время редко. Все-таки больше недели не виделись…

Больше недели! Девять дней! И это еще не все! Сколько впереди? Сколько мне ждать его??? Ответил бы кто на этот вопросец…

Все-таки надо занять себя чем-нибудь конструктивным. В комнате, что ли, прибраться…

…А вдруг он там умер???»

7. Мы же не расстанемся?

— Ну позже, ну и что? Днем раньше, днем позже, какая разница? — пробурчал Михаил.

— Не днем, а целыми тремя днями, — тихо ответила Вера.

— Ну тремя! Проблема-то в чем, не пойму я? Случилось, что ли, что-то в эти дни?

— Нет… не случилось…

— В честь чего тогда наезд?

— Да не наезд это!

Вера сидела, поджав ноги, на кресле в единственной комнате Мишиной квартиры и сжимала в руке кружку с остывшим чаем — как будто пыталась снова его согреть. Кавалер устроился рядом, за столом, вполоборота. Он усиленно рылся к компьютере, изредка поглядывая на Веру.

— Может, расскажешь, как прошел слет? — вкрадчиво спросила девушка. — Что интересного там было?

— С чего это я отчитываться должен?! — услышала она в ответ.

— Миша! Ну что же это такое? Не понимаю, из-за чего ты такой злой! Я же просто… просто спросила… потому что…

— Потому что хочешь меня контроливать. Не правда ли, мадемуазель? Вы, дамы, все такие…

— Нет, не правда! Я спросила, потому что мне нравится слушать человека, который говорит о чем-то своем любимом! Я хотела увидеть, как ты рассказываешь про то, что тебе приятно! А еще я хотела сменить тему! Только и всего! Хотела не ругаться! А ты… А ты!

— Спокойно, сударыня. Вы не волнуйтесь…

— А вы, сударь, не грубите!

— Сами наезжать изволили…

— Что значит «наезжать»?! Я просто спросила, почему тебя так долго не было!

Миша свернул все окна на экране монитора, развернулся лицом к Вере и с напором произнес:

— Я задержался. Все продлилось дольше, чем я рассчитывал. Это достаточный ответ?

— Достаточный… — пролепетала Вера.

Михаил повернулся к компьютеру, снова защелкал мышкой. Какое-то время парень и девушка сидели молча.

— Просто я очень скучала, — выдавила наконец Созонова.

Какое-то время Миша не отвечал.

— Ты понимаешь, что я не мог не поехать, — сказал он, в конце концов.

— Понимаю.

— И скоро мне надо будет уехать опять.