Ненависть

Его речь прервал звонок. Взглянув на экран телефона и увидев номер Оливии, Кунцит нахмурился. Ведь ещё полчаса назад он сказал, что будет на важной деловой встрече и попросил его не отвлекать. Бесполезно. Оливия слышала только то, что ей было удобно. Поразительная для девушки, да ещё и производящей впечатление такой неисправимой дуры, упёртость! Он сбросил вызов и выключил телефон.

— Что-то случилось? — спросила Минако, наблюдавшая за его лицом, которое в мгновение ока сделалось суровым и холодным.

— Нет, ничего, — ответил он.

Принесли пельмени со свининой и креветками. Чтобы как-то нарушить повисшую тишину, Минако решила спросить:

— Вы говорили, что выросли в трущобах? Как же вам удалось стать бизнесменом?

Кунцит некоторое время хранил молчание, как будто обдумывая ответ.

— Я заплатил своей прежней душой из старой жизни за право получить новую…

— Разве следовало платить так дорого?

— Понятие цены не существует, Минако, если есть реальная необходимость. Чтобы феникс возродился, сначала он должен сгореть, потом стать золой. Потому что нет ничего чище пепла…

Насытившись пельменями, девушка отложила палочки и вновь взглянула Кунциту в глаза. Что-то там промелькнуло… Какая-то тень, которой Минако никак не могла подобрать определение.

— И вы возродились?

Он снова ответил не сразу. Сначала вытер руки и аккуратно сложил салфетку.

— Я уже горю. Но пока ещё не стал золой, — чужим голосом ответил мужчина. Затем он вздрогнул, как будто опомнившись. — Вряд ли ты понимаешь, о чём я…

— Почти наверняка нет, — сказала Минако и улыбнулась.

— Большинство людей ответили бы, что понимают, хотя это не так… Ты — удивительная девушка… И я надеюсь твоему дураку-мужу все же хватит когда-нибудь ума оценить тебя по достоинству.

Минако покраснела. Она не привыкла к комплиментам, но из уст подобного великолепного мужчины это прозвучало так искренне и просто, что она невольно прониклась им.

— Спасиб, вам…

— За что?

— За этот разговор… Мне это действительно было нужно…

Официант принёс счёт. Девушка потянулась за ним, но Кунцит схватил его первым.

— Прошу тебя, позволь мне заплатить.

— Но я же съела больше… — запротестовала Минако.

Кунцит усмехнулся.

— Ты ещё такой ребёнок, — он положил наличные на стол. — А теперь позволь довезти тебя до дома.

Девушка отчаянно замотала головой.

— Лучше не стоит…

— А я и забыл, что господину Коу это может не понравится, — изображая ужас, сказал Кунцит.

— Поэтому отвозить меня домой нет необходимости… Я вызову такси.

— Что ж… Тогда возьми вот это, — он протянул ей визитку. — Если у тебя возникнут проблемы или просто захочется поговорить… Позвони…

Минако в нерешительности застыла. Ей хотелось отказаться, но отчего-то она всё же взяла его визитку и поспешно, словно вор, убрала в сумочку.

Когда подъехало такси, Кунцит помог девушке в него сесть и долго смотрел вслед отъезжающей машине, пока та не скрылась за поворотом. Но даже тогда мужчина в светло-сером пальто продолжал стоять на месте, словно каменное изваяние, глядя в пространство перед собой.

— Скоро, дорогая… совсем скоро, — прошептали его губы.

«Не надо, Кунцит!»

— Я должен, милая… должен…

«Она ведь совсем ещё ребёнок и у неё есть сын»

— Ты тоже была ребёнком… и у тебя был сын…

«Не надо…»

— Понимаешь, иногда следует идти на верную смерть, когда понимаешь, что на другой чаше весов бессмертие…

«Бессмертия не существует!»

— Тогда почему ты все ещё здесь?

Губы Кунцита растянулись в блаженной улыбке. Он достал из кармана телефон, включил его и, проигнорировав сообщение о пятнадцати пропущенных от Оливии звонков, набрал знакомый номер.

— Привет, Мамору, — сказал мужчина, когда услышал ответ. — Да, спасибо. Я встретился с ней… Но мне нужна ещё информация… Пробей, что сможешь об убийстве некой госпожи Цирконии из Чайна-тауна…

Глава 27

Снаружи по многолюдным улицам гулял ветер, и небо было залито закатным жёлто-розовым сиянием. А здесь же, в личной домашней студии Ятена Коу, лишь только отблески гуляли по стенам и лицам трёх молодых людей.

Грянуло мощное вступление рок-музыки. Ятен закрыл глаза и, дождавшись нужного момента, запел: