Ненависть и ничего, кроме любви

— Девушки, — встревает Марк, — вам, кажется, есть, что обсудить, а мне нужно зайти на кафедру. Ты, — он тычет пальцем в Мартынова, — со мной.

— Увидимся на паре, — говорю я.

Сколько должно пройти времени, чтобы я привыкла к нашим открытым отношениям и интуитивно понимала, как себя вести? Обнять? Поцеловать? Ничего не делать? Мне нужна подсказка! И она приходит от Марка.

— Буду ждать, — говорит он, наклоняется и целует в губы под обомлевший Иркин взгляд.

Пока я привыкаю к новым ощущениям и прилюдным поцелуям, Марк отстраняется, и вместе с Егором они скрываются за дверями корпуса, оставляя нас с Иркой вдвоем.

— Ну и когда вы успели? — тянет она, пока бредем на четвертый этаж к нужному кабинету.

— Само собой все случилось и не то чтобы в одно прекрасное мгновение, — отвечаю я честно.

— Поверить не могу, вы же друг друга на дух не переносили! Вы же собачились при каждой возможности! Ты же говорила со школы его ненавидишь!

— Все так и было.

— А теперь вы за ручку ходите, — словно не слыша меня, продолжает Ирка.

Когда проходим мимо туалета, тяну подругу внутрь. После такого утра мне требуется несколько минут, чтобы привести в порядок мысли.

— Конечно он на тебя так смотрит, — не унимается Ира, и пока она не ляпнула чего лишнего при свидетелях, заглядываю в смежную комнату, чтобы убедиться, что кроме нас никого нет.

— Как? — мне становится любопытно, да и разговаривать, можно не опасаясь чужих ушей.

— С нежностью что ли, — передергивает плечами Ира, — у него глаза блестят от одного взгляда в твою сторону. Везучая ты, Верка.

— Ир, а что у вас с Егором? — невзначай спрашиваю я.

— А что у нас с ним? Как два месяца назад все закончилось, так ничего и не изменилось, — отвечает Ирка, но по ее ответу сложно понять радует ее этот факт или огорчает.

— Он сегодня о тебе спрашивал, — говорю я, следя за ее реакцией.

— Что спрашивал? — кажется, заинтересовалась.

— Да поинтересовался как ты, — отвечаю, а сама отмечаю, что Ирка слегка поникла, может быть, я бы и не заметила даже, если бы не присматривалась.

— И что ты ответила?

— Как есть — так и сказала. Что все у тебя хорошо.

Ирка будто еще от меня чего-то ждет, а мне и добавить нечего, и, кажется, из-за моего молчания она еще немного грустнеет.

— Ир, — осторожно начинаю я, прощупывая почву дозволенного, — я знаю, что не поддерживала Егора в его стремлении к тебе, и, я даже сочувствовала, когда узнала, что его порывы как бы это сказать… Искренны? — делаю паузу, выжидая Иркиной реакции, но пока она не кричит и не затыкает уши, пользуюсь моментом и продолжаю, — но сейчас, опираясь на собственный опыт, хочу сказать, что иногда все оказывается не таким, каким выглядело со стороны. И я знаю, что сейчас на горизонте замаячил Максим…

— Он просто приятель! — фыркает Ирка.

— В таком случае может быть есть смысл подумать?

— Вер, у него уже, наверное, и намерений никаких ко мне не осталось, а навязываться я не привыкла, — отвечает она, потупив взор.

— А может быть мне Марку намекнуть? А он Егору? — предлагаю я, но Ирка начинает качать головой еще до того, как успеваю закончить предложение.

— Нет Вер. Если не суждено — значит и не надо.

— Главное, — замечаю я подруге, — потом не пожалеть.

И знай я, насколько пророческими окажутся мои слова, проглотила бы их и никогда не сказала, но, как известно, история сослагательного наклонения не знает, и всего парой дней позже случилось то, чего и следовало ожидать.

Глава 29

Зачетов в этом семестре всего-то четыре, но сил они отбирают наравне с десятью экзаменами. На первом курсе все учили, что вроде бы сначала полагается работать на зачетку, чтобы потом зачетка работала на тебя. И почему же эта теория вообще никак не применяется в этом институте? Преподаватели готовы душу вынуть за несчастный росчерк в клеточке. И это за пять дней до тридцать первого. Что за вредительство? Весь преподавательский состав сговорился, и теперь похищают праздник, как Гринч?

Последний зачет дался особенно тяжело, и не то чтобы было трудно выучить вопросы, но невозможно дождаться своей очереди, пока препод вдоволь наболтается с каждым сдающим. Еще и как на зло в билете оказался вопрос, в котором я плавала и времени на подготовку понадобилось больше, и, соответственно, оказалась я в конце очереди. И только Марк с Мартыновым не испытали никаких трудностей потому что они и не явились, и сильно сомневаюсь, что данный факт помешает им заиметь заветную роспись в зачетке. После всего пережитого решаем пойти перекусить.

— Это надо заесть, — говорит Ирка.

На подходе в столовую сталкиваемся с Димкой и Максом — даже их зачетная неделя не щадит: у одного под глазами залегли тени, у другого в целом вид взъерошенный. Пока ребята идут на раздачу, мы с Иркой успеваем занять столик почти в центре зала, где и ждем их в полном беспамятстве.

Я настолько измотана, что имею лишь одно желание — лечь, что и делаю: складываю руки в замок, опираюсь на стол, и утыкаюсь в них лицом, закрываясь от внешнего шумного мира, напоминая самой себе страуса, спрятавшего голову в песок.