Необходимые вещи

— Да, наверное, ты права. Что касается Эла, то он справляется с этим по-своему. Его способ хорош, во всяком случае достаточно хорош, чтобы вызывать мое уважение. Он все еще тоскует по матери, но если и горюет, — а я думаю, что так оно и есть, хотя не стал бы утверждать, то горюет по Тодду. Но твои подозрения, что он не приезжает, потому что осуждает тебя или нас обоих, ни на чем не основаны.

— Я рада, если это так. Ты не представляешь, какой камень снял с моей души. Но все равно кажется…

— Что все неправильно, да?

Она кивнула.

— Я понимаю тебя. Поведение детей, даже если оно такое же нормальное, как температура тридцать шесть и шесть, все равно кажется взрослым не таким, каким должно быть. Мы забываем, как легко они излечиваются, иногда, и почти всегда не учитываем, как быстро они меняются. Эл уходит. Уходит от меня, от своих старых товарищей, таких как Джимми Кэтлин, от Касл Рок. Уходит — вот и все. Улетает, как ракета, когда включается двигатель третьей ступени. С детьми всегда так происходит, а для родителей это всегда неожиданность.

— И все-таки мне кажется рановато, — задумчиво пробормотала Полли. — Семнадцать лет еще не тот возраст, чтобы улетать.

— Конечно, рано, — в голосе у Алана появилась суровая нотка. — Он потерял мать и брата в идиотской аварии. Его жизнь раскололась, моя жизнь раскололась, и мы существуем таким образом, каким мне, кажется, существуют все отцы и сыновья, оказавшиеся в подобной ситуации и пытающиеся собрать осколки. Нам это вполне удается, но я был бы слепцом, если бы не видел, что все меняется. Моя жизнь здесь, Полли, в Касл Рок, его — нет, уже нет. Я надеялся, что все еще можно вернуть, но увидев его глаза, когда предложил перевести сюда, в колледж, понял, что былого не вернешь. Он не хочет сюда возвращаться, Полли, потому что здесь слишком много воспоминаний. Может быть… когда-нибудь… теперь я не хочу на него давить. Ни к тебе, ни к нам с тобой вместе это не имеет никакого отношения. Договорились?

— Договорились. Алан?

— Ну?

— Ты скучаешь по нему?

— Да, — сразу признался он. — Все время, каждый день. — Он вдруг почувствовал, что вот-вот расплачется и, отвернувшись, открыл створку буфета, чтобы выиграть время и взять себя в руки. Самым простым способом сделать это было поменять тему разговора и как можно быстрее. — Как Нетти? — спросил он и к своему облегчению заметил, что голос не выдает его состояния.

— Говорит, что лучше, но очень долго не подходила к телефону. Я уже представляла себе, что она лежит на полу без сознания.

— Может быть, она спала.

— Говорит — нет, и по голосу не похоже. Знаешь, какой у людей голос, когда они подходят к телефону со сна?

Он кивнул. Это тоже входило в сферу обязанностей полицейского. Частенько приходилось телефонным звонком поднимать людей с постели.

— Она сказала, что рылась в старых материнских вещах в сарае, но…

— Если у нее действительно желудочный грипп, то ты вполне могла позвонить, когда она была в уборной, а признаться в этом ей не хотелось. — назидательно заметил Алан.

Она обдумала такой вариант и рассмеялась.

— Бьюсь об заклад, что так оно и было. Это вполне в ее духе.

— Конечно, — Алан заглянул в раковину и закрыл кран. — Любимая, мы уже все вымыли.

— Спасибо, Алан, — она погладила его по щеке.

— Эй, смотри-ка, что я нашел, — он вытащил у нее из-за уха пятидесятицентовик. — Ты всегда тут деньги хранишь?

— Как это у тебя получается? — Полли с искренним восхищением смотрела на монету.

— Что получается? — монетка так же незаметно и быстро исчезла меж полусогнутых пальцев. Он зажал ее между средним и безымянным пальцами, и когда повернул руку ладонью к Полли, в ней уже ничего не было. — Как думаешь, может быть, мне броситься вслед за странствующим шапито и попроситься на работу? Она улыбнулась.

— Нет, оставайся здесь, со мной. Алан, ты считаешь, что глупо так беспокоиться по поводу Нетти?

— Конечно, — он засунул левую руку в карман, предварительно незаметно переложив в нее монетку и, освободившись от нее, схватил посудное полотенце. — Ты вытащила ее из дурдома, дала работу и помогла с покупкой дома. Ты считаешь себя ответственной за нее, и я думаю, что в некотором роде так оно и есть. Если бы ты не беспокоилась о ней, я думаю, мне бы пришлось беспокоиться за тебя.

Она сняла с сушки последний стакан. Алан понял по ее внезапной болезненной гримасе, что она того и гляди уронит этот стакан, хотя он уже был почти сухой. Он сделал быстрый шаг вперед, слегка согнув колено, и подставил руку. Движение получилось настолько грациозным, что походило на танцевальное па. Стакан упал прямо в его подставленную ладонь не более чем в восемнадцати дюймах от пола.

Боль, промучившая Полли всю ночь, и стремление во что бы то ни стало скрыть от Алана, насколько она в действительности сильна, внезапно сменились желанием, таким страстным и неожиданным, что Полли была потрясена, даже более того — испугана. Она тут же смутилась от собственного порыва, устыдилась его, поскольку больно первобытна была его природа, называемая похотью.