Необузданные Желания

Деклан медленно качает головой, затем нежно целует меня.

— Просто услышав, как ты это говоришь, я чувствую себя намного лучше. А теперь давай-ка оденем тебя. Мы уезжаем отсюда через тридцать минут. — Деклан наклоняется, чтобы натянуть мои трусики и штаны для йоги обратно. Я позволяю это сделать, кладя руки ему на плечи. Когда все возвращается на свои места, он нежно целует каждую мою грудь, затем берет мое лицо в ладони и целует в губы.

Пристально глядя мне в глаза, Деклан говорит:

— Если ты снова откроешь дверь в полуголом виде, то познаешь силу моего недовольства.

— О. Ты разговаривал с Кираном?

— Ага. И слышал, как у него встает по телефону. Ты — не ребенок, поэтому я никогда не буду указывать тебе, как одеваться, но я — ревнивый человек. Я не делюсь. И я — не Ставрос. Если бы рядом с тобой тем вечером в «Ла Кантина» был я, и другой мужчина шлепнул тебя по заднице, когда мы проходили мимо, он был бы мертв прежде, чем смог бы сделать привычный вдох. Не из-за моего эго, а потому, что любой, кто проявит к тебе неуважение, заплатит цену. И если они проявят неуважение к тебе в моем присутствии, цена будет крайне высокой.

Деклан напряжен и убийственно серьезен. Думаю, что его слова звучат очень романтично, и это свидетельствует о том, насколько хреновой является наша ситуация.

— Услышала тебя, — мягко говорю я, улыбаясь. — И обещаю надеть халат, прежде чем снова открою дверь, если буду в спортивной одежде. Но тебе также следует принять во внимание, что я склонна доставлять неприятности, куда бы ни пошла, и, возможно, способна вернуть склонность любого пещерного человека к гиперопеке. Это способствует нормализации твоего кровяного давления.

Деклан кривится.

— Да, ты — чертова нарушительница спокойствия, это верно.

Я поддразниваю:

— Но ты знал, на что идешь.

— Во всем виновата пачка Динь-Динь Белл.

Его улыбка внезапна и ослепительно красива. Этот мужчина так красив, что это причиняет мне боль на физическом уровне.

— Могу я спросить — почему мы переезжаем?

— Теперь каждый гангстер и его брат знают, где я живу. Здесь больше небезопасно. Если бы речь шла только обо мне, я бы не торопился переезжать, но недавно я приобрел кое-какой ценный груз, которым не хочу рисковать.

— Оу. Как мило. Назови меня еще раз словом «груз», и посмотрим, сколько времени пройдет, прежде чем тебе сломают нос. Можешь спросить Кирана, он тебе скажет.

Удивленный моим едким тоном, Деклан коротко выдыхает через нос. Затем он, ухмыляясь, шлепает меня по заднице.

— Надень пальто и ботинки.

Я хлопаю ресницами в его сторону и поднимаю руки.

— Я даже надену рубашку, если ты просто развяжешь меня. Сэр.

Деклан бормочет:

— Башковитая чертовка, — и развязывает узел на галстуке. Затем он быстро и крепко целует меня и отворачивается. Его галстук болтается в пальцах, пока Деклан проходит в гостиную, берет пульт дистанционного управления с большого стеклянного журнального столика, включает телевизор и переключает канал на новостной блок.

Когда я поворачиваюсь, чтобы выйти из кухни и направиться в спальню одеваться, мужчина-репортер мрачным тоном рассказывает об ужасном обнаружении еще одного обезглавленного тела на городской свалке, предположительно, это человек, известный властям как лидер местной транснациональной банды MС-13.

Я замираю. По рукам пробегают мурашки.

MС-13 была той бандой, которая преследовала нас от аэропорта. Банда, о которой говорил Деклан, убила бы нас, если бы поймала.

Были ли они и той бандой, ответственной за убийство его босса Диего, обезглавленное тело которого подобным же образом бросили на городской свалке?

Думаю о татуировке, которую Деклан сделал над сердцем, и мурашки по рукам распространяются по всему телу.

«Мне отмщение», гласит надпись.

Возможно, это не только часть отрывка из библейского писания.

Может быть, это больше похоже на заявление о миссии.

Когда я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, Деклан неподвижно стоит посреди гостиной и смотрит репортаж с мрачной, довольной улыбкой.

29

СЛОАН

Мы покидаем высотку в середине каравана из дюжины черных внедорожников.

На выезде из гаража половина из них поворачивает налево. Другая половина поворачивает направо. В следующем квартале происходит то же самое, пока в нашем сопровождении не остается только две машины, когда выезжаем из города.

Это техника уклонения. Я также ощущаю напряжение в машине. И Деклан, сидящий рядом со мной, и Киран, сидящий за рулем, напряжены, как пружины. Я понимаю, что они высматривают любого, кто может попытаться напасть на нас внезапно или последовать за нами к нашему новому месту назначения.

Чего не понимаю, так это того, насколько я тоже взвинчена.

Волнуюсь не за себя. За Деклана. Из-за того, что может с ним случиться. Его могут арестовать. Его могли застрелить. Он мог быть взят в плен и подвергнут пыткам конкурирующей бандой. И я была бы беспомощна что-либо с этим поделать.

Я ненавижу быть беспомощной. И также ненавижу нервничать.