Необычайно восхитительно: архитектура и власть в Китае

В 2007 году журналист Джаспер Беккер поехал посмотреть на ультрасовременный пентхаус на северо-западе Пекина (со сверкающими неоклассическими колоннами, блоками из искусственного мрамора, каркасами из алюминиевого сплава, европейскими фонтанами и подземной стоянкой). Некоторое время он наблюдал за его постройкой. Ему было известно, что бывшие жильцы энергично сопротивлялись девелоперам, что ими руководил человек по имени Чжао, семья которого проживала на этой территории с начала XVIII века (у него даже имелся государственный документ, подтверждающий право собственности). Когда бульдозеры приблизились к его дому, Чжао, закутавшись в плащ, усеянный значками с изображением Мао, стоял на крыше и громко распевал песни времен «Культурной революции». В конечном итоге жители получили по 2000 юаней (на тот момент около 250 долларов) за квадратный метр и были выселены на далекие окраины Пекина. Цена новых, современных квартир превышала эту сумму в восемь раз. После того как Беккера усадили в кресло в стиле рококо перед искусственным камином, он поинтересовался, правда ли, что сингапурский девелопер приобрел права на землю через сына высокопоставленного коммунистического лидера. Его агент по недвижимости Саншайн Сяо нервно захихикал и ушел от вопроса. Беккер продолжил разговор, спросив, что было на территории до строительства здания. «Не думаю, что здесь что-то было, – ответил, нахмурившись, Саншайн. – Не припомню, чтобы тут кто-то проживал» [55] .

Модернизация Пекина за последние двадцать лет изобилует аналогичными историями. Статистика говорит сама за себя: почти 4000 серых улочек с низкими домами (хутуны) – отличительная черта имперского Пекина – пережили 1980-е годы. С конца 1990-х ежегодно сносили около 600 хутунов. На сегодняшний день их осталось менее тысячи [56] . По оценке китайского правительства, чуть больше 6000 человек были переселены для реализации олимпийских проектов, женевский Центр по жилищным правам и выселениям называет цифру 1,5 миллиона [57] . Никто не станет отрицать, что жилые дома в Пекине требовали ремонта. На протяжении десятилетий ими никто не занимался; большие семьи ютились в старых заброшенных постройках без центрального отопления, ванных комнат, а иногда даже без кухонь. Однако массовый снос старых домов проходил под эгидой программы реконструкции старых и разрушенных зданий, согласно которой пекинское правительство позволило снимать сливки девелоперам (льготной категории налогоплательщиков, освобожденным от уплаты налога на арендуемую территорию), и те истолковали программу с максимальной выгодой для себя: выселили жителей на окраины, снесли старые постройки и на их месте построили элитные дома, стоимость которых порой в сотни раз превосходила выплаченные бывшим жителям компенсации. Так называемые демонтажные компании – чайгиан дунши – в последние годы оживленно взялись за дело: в 2002 году в Пекине насчитывалось 700 таких предприятий. В рамках программы реконструкции старых и разрушенных зданий были утверждены многие крупномасштабные проекты, превратившие Пекин в мировой центр потребления с торговыми площадями, торгово-развлекательными центрами, «финансовыми» улицами; лишь немногие компании возвели социальные дома взамен снесенных [58] . Согласно китайскому закону об организации землепользования государство вправе потребовать передать ему земли в «интересах общества». Туманность такой концепции привела к крупномасштабному захвату земель, в ходе которого социальное жилье и сельскохозяйственные земли превращались в прибыльное коммерческое жилье, поля для гольфа и парки развлечений [59] .

Холодным мартовским утром 2006 года пекинец средних лет по имени Чжан Цзинь Ли со слезами на глазах наблюдал за бульдозерами, сносящими его ресторан на улице Мейши, хутун юго-западнее площади Тяньаньмэнь. Названия некоторых близлежащих аллей – аллея Императорского экипажа, аллея Знаний – указывали на богатое прошлое этого района, здесь жили вельможи и интеллигенция. Однако к 2006 году район оказался в сильном запустении: крохотные густонаселенные дома практически походили на трущобы, свободные пространства были завалены грудами булыжников или мусора. Длительный упадок района в сочетании с его расположением в центре города сделали его уязвимым перед девелоперами, а крах дела Чжана (о котором был снят документальный фильм «Улица Мейши») привел длительную борьбу с муниципальным правительством за получение достойной компенсации к печальному концу.