Необычайные похождения царевича Нараваханадатты

Все она ему сказала, что и как делать, и снарядился Шрингабхуджа в путь, взяв с собой глины и всего прочего, и со словами: «Так тому и быть» — вскочил на коня. Вот добрался он через лес до храма и увидел там Шиву, повелителя всего сущего, слева от которого стояла Гаури, а справа Винаяка[238]

, повелитель ганов, поклонился им и сделал все, как Агнишикха велел. Выкрикнул он приглашение Дхумашикхе и немедля погнал коня в обратный путь. Обернулся он через некоторое время и видит, что Дхумашикха за ним гонится. Быстро кинул он пригоршню глины себе за спину, а где бросил, тотчас выросла там огромная гора. Еще какое-то время прошло, и снова оглянулся царевич — видит, что перевалил ракшас через гору, и снова его догоняет. Плеснул Шрингабхуджа тогда на дорогу воды, и разлилась там река широкая, и волны заходили по ней. Но и ее одолел ракшас, в ночи бродящий, и опять царевич, обернувшись назад, увидал, что тот за ним гонится. Тогда швырнул он за спину колючек, а из тех колючек вырос дремучий лес. Но и через лес продрался ракшас и снова погнался за царевичем. Метнул тогда царевич ракшасу навстречу огонь, и от того огня и трава на дороге и лес запылали. Перепугался Дхумашикха при виде бушующего огня, да и утомился, и пошел восвояси, по земле пошел, так как околдованный Рупашикхой позабыл он небесную дорогу. Царевич же, изумленный великим волшебством возлюбленной, примчался в Дхумапур и, вернув коня Рупашикхе, поведал ей обо всем случившемся и как он все выполнил. Затем уже отправился он к Агнишикхе. «Был я там и пригласил брата твоего Дхумашикху» — так молвил ему Шрингабхуджа. Забеспокоился ракшас и спрашивает: «Коли там был, так расскажи, что видел!» И ответил ему царевич: «Вот что я видел: стоит там храм Шивы и изваяние Шивы в середине, а по левую руку от Шивы Парвати стоит, а по правую Винаяка». Улыбнулся ракшас в ответ и призадумался: «Как же это не смог брат сожрать этого молодца?! Видно, не человеческий он сын, а божественного рода и что судьбой решено, так тому и быть! Пусть будет он достойным мужем моей дочери». Так рассудив, послал ракшас царевича, достигшего цели, к дочери, но не знал он, что он-то и был тем, кто его ранил! А Шрингабхуджа, спеша сделать возлюбленную женой, пошел к ней, и попил, и поел, и в нетерпении провел ночь. На заре Агнишикха, как подобало ему, все устроил и отдал, как полагалось по закону, перед жертвенным огнем царевичу в жены свою дочь. И веселье на свадьбе было такое, как в старые дни, и уж где там был царевич и где дочь ракшаса и что они оба делали, про то никому не ведомо. Как лебедь добирается до приглянувшегося ему нежного лотоса, расцветшего посреди трясины, так и царевич добился своей возлюбленной, дочери ракшаса, и был рад тому. И стали молодые там жить, не ссориться, вкушая всяческие удовольствия, создававшиеся волшебством ракшаса.

Один за другим пролетали дни, и говорит однажды царевич Рупашикхе: «Отправимся, милая, в Вардхаманапур, в родной мой город. Не по душе мне житье здесь — ведь душа-то у меня человеческая! Ни с родиной не могу я быть в разлуке, ни с тобой расстаться. Скажи батюшке о моем решении и забери золотую стрелу!» На это ответила Шрингабхудже Рупашикха: «Как повелишь, благородный, так я и поступлю. Что мне родина? Что мне родня? И родина и родня мне — супруг мой. Нет добродетельным женам иной дороги, кроме послушания мужу! Только батюшке говорить не надо — не пустит он нас. Когда уйдем мы, он, гневный, узнает об этом от слуг и помчится за нами, но я его, неразумного, обману». Обрадовался царевич ее словам, и на другой день, взяв золотую стрелу, вскочил на коня Шаравегу, стремительного, как стрела, и посадил возлюбленную, принесшую ему половину царства ракшаса и захватившую с собой корзину с драгоценными камнями, и, обманув слуг — мол, поехали по садам покататься, — помчался с ней в Вардхаманапур.