Необычайные приключения Кукши из Домовичей. Сигурд победитель дракона. Повести древних лет

Он прошел мимо Эдды, которая пряла на крыльце шерсть.

— О чем грустишь, Сигурд? Хочешь, я расскажу тебе нашу сказку? — И Эдда замурлыкала песенку на языке франков.

Сигурд нагнулся и схватил с земли камень. Он ощутил в груди злобную радость, когда камень угодил точно в корзину с шерстью.

* * *

На полях ярла наступила горячая пора. День за днем рабы жали хлеб и вязали его в снопы. Солнце обжигало их потные затылки. Зато разные умельцы, работавшие на усадьбе летом, уложили свои пожитки, чтобы двинуться дальше. Когда они покидали усадьбу, Эдда, как всегда, выбежала за ними на дорогу и прокричала им вслед:

— Не забудьте узнать про Торарина Резчика! Про Торарина Резчика разузнайте!

Люди недоумевали, зачем Эдде Торарин Резчик. Но добиться у нее ответа на этот вопрос не мог никто. Даже Сигурд. Стоило ему заговорить об этом, как Эдда начинала бормотать, словно про себя:

— Рабыня не может владеть ничем, но тайну, которую она носит в сердце, у нее не вырвет никто.

Сигурд от скуки слонялся по двору. Он искал, с кем бы ему поиграть. Но дети викингов уже разъехались по своим усадьбам. В страду они должны были помогать взрослым. Не работал только он, сын ярла. В усадьбе ярла хватало рабов, они исполняли самую тяжелую работу.

* * *

По двору шел Орм Викинг, поглядывая вокруг придирчивым взглядом. Сигурд испугался. Словно быстроногий олень, помчался он по дорожке, ведущей к конюшне, и рванул дверь.

— Белогривый! — выдохнул он, отвязывая своего коня. — Скачи во весь опор. За нами погоня!

Он взлетел коню на спину, и тот рысью понес его к лесу.

В лесу Сигурд невольно вздрогнул: ведь именно здесь он слышал те странные звуки и видел метнувшуюся тень. Наверно, это был какой-нибудь зверь. Заяц или лисица. Тем не менее Сигурд покрепче прижался к шее Белогривого. Только выехав на освещенную солнцем поляну, он вздохнул с облегчением. Вскарабкавшись по стволу дуба, он устроился на одной из верхних веток.

Далеко внизу Сигурд увидел Орма Викинга, стоявшего на дворе. В руках у него было два боевых топора, мечи и копья, сомневаться в его намерениях не приходилось. Не обнаружив нигде сына ярла, Орм Викинг оставил оружие во дворе и, сокрушенно покачивая головой, ушел в гридницу.

Надежно укрытый ветками, Сигурд был вне себя от счастья. В глубине души он признавал, что должен обучаться воинскому искусству, если хочет стать настоящим викингом. Он понимал, что никогда не сравняется со старшими братьями, если не научится сражаться топором и мечом. И все-таки полная свобода здесь, в лесу, нравилась ему больше всего. Здесь он мог бегать по мягким лесным тропинкам, стрелять из лука. Мог сидеть на своем заветном дубе, откуда открывался вид на фьорд, и на горы, и на безбрежное синее море, где на волнах покачивались корабли, маленькие, словно игрушечные.

Сигурд обвел взглядом все дома на усадьбе и остановился на низкой лачуге, стоявшей далеко за пределами двора. Там он никогда не бывал. Там обитали только рабы — жили, спали, утром и вечером ели кашу, сваренную на воде. Часто, сидя высоко на дереве, Сигурд наблюдал за жизнью этой лачуги. Время от времени он видел там и детей. Чахлые младенцы цеплялись за подолы матерей, словно комья глины. Дети постарше мололи на мельнице зерно или выгребали из свинарника навоз. В доме рабов дети никогда не играли.

Однажды один из братьев Сигурда решил показать свою меткость и выстрелил из лука в раба. Сигурду не забыть, как разгневался тогда отец. Раб, которого ранил брат, был хороший работник. Он стоил дороже коня. Сыновья ярла должны бережно относиться к своему добру.

Раба этого Сигурд запомнил, после того случая он стал хромым и кривобоким. Вообще-то из рабов Сигурд знал только Дигральде. И боялся его. Дигральде походил на медведя, когда, показывая свою силу, поднимал огромный валун, который люди и вчетвером не могли сдвинуть с места. Ярл гордился таким рабом и говорил, что он стоит больше, чем несколько добрых коней.

Все остальные рабы казались Сигурду одинаковыми — опаленные солнцем лица и руки, грязная серая одежда. Они принадлежали усадьбе, словно стадо коров.

Сигурд просидел на дубе до заката. Рабыни потянулись в загон доить коров. Тонкие лучи солнца пробивались сквозь листву.

Сигурд соскользнул с дерева, затянул потуже ремни на щиколотках и, взяв Белогривого под уздцы, двинулся по тропинке, которая вела к дому.

И на этот раз в кустах что-то зашелестело и на тропинке мелькнула тень. Сигурд резко обернулся. Ветки кустов шевельнулись. Сигурд похолодел. Теперь он был уверен, что за ним кто-то следит. Следит за каждым его шагом.

Сигурд вскочил в седло. Плечи его вздрагивали, когда он мчался, прильнув к шее коня и вцепившись руками в его белую гриву.

* * *