Необычайные приключения Кукши из Домовичей. Сигурд победитель дракона. Повести древних лет

Рассказывают же бывалые люди, что в нурманнской земле нет таких больших и хороших городов, как Новгород. Недаром нурманны по-своему называют русские земли Гардарикой, что значит Богатая Страна Городов. Пусть любуются.

Никто сразу и не заметил, как со двора нурманнских гостей, который смотрел на торжище, вышло много вооруженных людей.

Откуда их столько взялось?

Новгородцы оглядывались. А те скорым шагом, расталкивая людство, прошли к Детинцу. Туда же пустились все шатавшиеся по торжищу нурманны. И уже они в воротах!

Новгородцы не успели опомниться, как нурманны скрылись и за собой затянули ворота. Завыли, заныли по всему Городу нурманнские рога. Тут же кожаное детинцевское било ударило к тревоге.

В Детинце завязался бой, слышались страшные крики: то с нурманнами схватились ротники. Народ метнулся к воротам крепости — все замкнуты!

Било смолкло, замолчали рога. Новгородцы метались по торжищу и по ближним улицам.

Кто кричал: «Оружайтесь!»

Кто: «Запирайте городские ворота!»

Поздно. У двоих волховских ворот шлявшиеся будто без дела нурманны побили сторожей и порубили петли.

С места, где нурманны варили смолу, раз за разом в небо летел клубами черный дым, и все драккары бежали по Волхову назад, в Город. Далеко опередив больших, головными неслись, как стрелы, малые драккары.

Минуя пристани, они, выбирая пологие места берега, выбрасывались, и через ворота, отряд за отрядом, в Город бежали закованные в железо викинги.

Они не били людство и не кидались грабить дворы Они рвались к торжищу, и если кого убили, то лишь из тех, кто им попался в тесноте или пытался помешать.

А в Детинце все еще бились. Беда застигла ротников врасплох, как кур в курятнике, но воины не хотели сдаваться, оборонялись где и как пришлось: на лестницах, в домах и во дворах городской крепости. Из Города было видно, как двое ротников, теснимые нурманнами, в одних рубахах рубились на тыне и были сброшены в ров…

Изнутри ротники хотели пробиться к воротам, разбросали было нурманнов и успели открыть одни ворота, надеясь на помощь народа. Но открыли, несчастные, ход новым нурманнам. На них нурманны навалились спереди и сзади, секли и кололи мечами, протыкали копьями и вмиг навалили кучи мертвых и умирающих.

Новгород не успел опомниться, как был уже взят. Во всех воротах — нурманны. На торжище, на перекрестках улиц, на тыне — они и они. Сгоряча показалось, что их больше, чем новгородцев.

Опять в Детинце заговорила кожа. Не тревожно, — било звучало важно и мирно, привычным голосом приглашая горожан на общее вече. Что же, что?!

Новгородцы дрогнули. Забившись во дворы, наспех вооружаясь, они ждали начала грабежа. Переговариваясь с соседями, иные, приставив к стенам лестницы, сбивались вместе, прятали в погребах жен и детей и готовились к обороне общими силами. Город затих, а било звало и звало. Что же это, не наваждением ли были нурманны?!

На улицах пусто. На той стороне, в Заволховье, берег чернел народом. Там нурманнов не было, оттуда лишь видели возвращение нурманнских драккаров, там слышали тревогу, слышали нурманнские рога, а понять ничего не успели.

Величественно гудело било, созывая все людство на общее вече.

2

Покинув все городские ворота открытыми, викинги ушли, оставили перекрестки, очистили торжище и поднялись на стены Детинца. Многие вернулись к драккарам и столкнули их на воду. На реке нурманны разделились; часть поднялась к Волховскому истоку, часть спустилась вниз к месту, где на берегу лежали четыре первых драккара. Река между Городом и Заволховьем освободилась. Вило на время смолкло и опять заговорило, вызывая по порядку на вече каждый конец Города. На улицах раздались возгласы бирючей, собирающих людство. Через Волхов поплыли лодки с вестями для другого берега.

Заволховские заранее вывалили на берег. Многие были с оружием, и посыльные побоялись высадиться. В лодках люди заметили и старых бирючей, которые, служа Городу, годами топтали мостовые. Остановится, постучит в бубен и раздельно кричит в трубу веленное сказать от старшин. Сидели в лодках несколько городских ротников и приказчиков боярина Ставра.

Посыльные закричали:

— Гей, людство! Слушай! Садитесь в свои лодки, плывите, сходитесь на торжище, будете слушать.

В ответ народ завопил не поймешь что. Людей едва успокоил заволховский старшина Усыня и повел с посыльными беседу:

— Кто вас прислал?

— Ставр.

— Нурманны где, в Городе?

— В Городе.

— Чего надобно Ставру? Сам сел на нурманнскую цепь, других тянет?

— Не на цепи боярин! Нурманны ему послушны, ему служат…

Не дав договорить речь, люди ахнули вразброд. Кто не понял, кто понял, кто недослышал. Народ же все подваливал на берег, задние потеснили передних в воду. В тесноте истошными голосами взвыли бабы и ребятишки. Усыня исчез в сумятице. Со страха лодки с посыльными отошли на середину Волхова.

А било гудело и гудело, звало и звало. Смолкало, перебившись, и опять налаживалось зовом, привычным для новгородского уха с первых дней, когда ребенок учится ходить.