Необычайные приключения Кукши из Домовичей. Сигурд победитель дракона. Повести древних лет

Рябой набирает в грудь побольше воздуху и говорит, махнув рукой:

— Ладно уж, чего там! Давай два милиарисия[28], чтобы не торговаться, и делу конец!

Мустафа присвистывает и изумленно поднимает брови.

— Два милиарисий за этот старье? Крест на тебе нет!

— Ну, а твоя цена какая? — осторожно спрашивает Рябой. Он не отрываясь глядит на Мустафу.

— Ешь мой кровь, забирай двадцать обол!

— Ишь ты какой добрый! Да за двадцать оболов я лучше сам изношу!

— Износи, дорогой! — улыбается Мустафа.

— Ну уж ладно, — примирительно говорит Рябой, — давай полтора милиарисия, и по рукам!

— Совсем с ума сошел! — восклицает Мустафа. — Получай милиарисий, отдавай плащ! Не хочешь, получай плащ, отдавай милиарисий.

Рябой соглашается на милиарисий, Мустафа снова щупает плащ, протягивает рябому серебряную монету и весело говорит:

— Баба придет, кричит: Мустафа — упырь! Опять придет кричать, скажу: зачем Мустафа — упырь? Рябой — упырь, Мустафа не упырь.

В дверь стучат: тук, тук, тук-тук-тук, тук, тук, тук-тук-тук… Это условный стук. Рябой идет к двери и отодвигает засов. Входит Кукша. Рябой оттопыривает край Кукшиной сумы, запускает в нее руку, выкладывает на стол шелковый женский покров и мягкие, расшитые золотом сарацинские туфли. Еще он достает из Кукшиной сумы небольшую, туго набитую деньгами мошницу, но ее он на стол не кладет, а сразу прячет. Рябой доволен: его раб не зря провел день.

Видно, что Кукша здесь не в первый раз, он, не спрашиваясь, идет к затухающему очагу, над которым висит лоснящийся от сажи котел. В котле еще слышно ленивое бульканье. Кукша наваливает себе полную глиняную миску густой бобовой похлебки и, обжигаясь, жадно ест.

Рябой не морит Кукшу голодом — не потому, что у него доброе сердце или он хорошо усвоил евангельские поучения о любви к ближнему. Просто его слуге, чтобы исправно служить, необходимы сила и проворство, а от голода, как известно, человек слабеет и становится вялым.

До сих пор Рябой сам занимался воровством, прирабатывая к подаяниям. Теперь у него совсем другая жизнь. Зачем ему воровать? За это могут избить или, еще хуже, бросить в темницу. Теперь для него ворует беглый скифский раб. Дело чистое. Немой, надо думать, не скоро попадется — больше всего на свете он боится угодить в лапы к стражникам. А когда он все-таки попадется, это ничем не грозит Рябому. Какое отношение имеет почтенный царьградский нищий к беглому скифскому рабу? Да мало ли их тут в Царьграде скрывается от своих хозяев и от правосудия!

Раб оказался ловок и сметлив. Пришлось, конечно, дать ему несколько уроков. Иногда Рябой поощряет его намеками: если-де Немой будет стараться приносить побольше добычи, то Рябой со временем позаботится о благоприятных переменах в его судьбе.

Да, воровать Рябому теперь незачем. Он мог бы и не валяться больше на паперти, но на это он не пойдет — шутка ли, каждый день терять сотню оболов! У Рябого есть давняя мечта: накопить достаточно денег, купить возле города усадьбу с домом и виноградником, жениться и зажить уважаемым человеком. Особенно его привлекает мысль завести у себя в саду павлинов. Он считает, что всякий настоящий богач должен держать павлинов. Иногда Рябой, подвыпив, делится своими мечтами с другом кабатчиком, но тот только посмеивается над ним.

Кукша наелся и должен уходить — больше ему здесь делать нечего. Он медлит, его разморило от горячей пищи, и глаза у него слипаются, он с удовольствием прикорнул бы где-нибудь в уголке, но ему не позволяют.

— Где ночует? — спрашивает Мустафа, когда за Кукшей затворяется дверь.

— Это его дело, — отвечает. Рябой.

— В свой каморка не пускаешь? — улыбается Мустафа.

— Еще чего? — говорит Рябой. — Я завел себе раба, чтобы он на меня работал, а не для того, чтобы заботиться о его ночлеге.

— Ай-ай-ай! — качает головой Мустафа. — Мудрый башка Рябой. Другой такой мудрый не видал!

— Сегодня мой раб хорошо потрудился, — важно говорит Рябой, — тащи самого лучшего вина, плачу наличными!

На столе появляются вино и закуска.

— Жалко, вам, сарацинам, закон не позволяет пить, — говорит Рябой, — а то бы выпили вместе. Ничего, я все равно выпью за твое здоровье. Слыхал, умер Фома Безносый, старик из нашей братии? Тысячу золотых нашли у него после смерти! Все стражникам досталось! Эх, мне бы эту тысячу — стал бы я на паперти валяться, как же! Я бы купил усадьбу, женился…

— Никогда не купишь, — смеется Мустафа, — всегда скажешь: мало накопил, надо подкопить еще! Как Фома Безносый!

Рябой скрипит зубами. Мустафа не верит ему, ну и ладно, но Рябой ему еще докажет. И это будет скоро, потому что теперь у Рябого есть работник. А Мустафа с усмешкой говорит:

— Где хранишь деньги? Храни у Мустафы, надежно будет!

Глава восьмая

В ЦАРЬГРАДСКОЙ БАНЕ