Необычная гувернантка

Девлен положил мальчика на кровать и вышел из комнаты, предоставив Беатрис снять с герцога башмаки и укрыть стеганым покрывалом. Девушка решила, что раздеть Роберта можно будет потом, куда важнее дать ему выспаться. Комната ничуть не изменилась. Горничная привела в порядок постель и сменила полотенца, но в остальном спальня выглядела так, будто Роберт лишь ненадолго вышел и вернулся, а не отсутствовал целый месяц.

Подушки пахли свежими травами, из драпировок вокруг кровати тщательно выколотили пыль. Круглый столик у окна, натертый лимонным маслом, благоухал, наполняя комнату приятным ароматом. Все здесь было готово к приезду герцога Брикина.

Наконец-то мальчик вернулся домой, где впервые за долгие месяцы ему ничто не угрожало.

– Ты хотел меня видеть?

Ровена все еще на что-то надеялась. Впервые после разлучившей их трагедии Камерон послал за ней, и теперь она стояла перед ним на пороге библиотеки в привезенном из Лондона голубом шелковом платье, выгодно оттенявшем нежный цвет ее лица. Она тщательно подкрасила губы нежно-розовой помадой и воспользовалась особыми каплями, чтобы придать глазам загадочный блеск.

Взглянув на себя в зеркало, Ровена осталась довольна. Она походила на женщину, спешившую на свидание к любовнику.

– Мэри мертва.

– Да, я слышала об этом.

– Похоже, это известие тебя не слишком тронуло.

Ровена безразлично пожала плечами.

– Она была хорошей камеристкой.

– И это все, что ты можешь сказать? Она не расставалась с тобой десять лет. Так, кажется?

– А ты бы хотел, чтобы я оплакивала ее, Камерон? Вряд ли это удачная мысль. Скорбь только бросила бы на меня тень, верно?

– Когда мы впервые встретились, ты не была такой расчетливой, Ровена. Хотя, возможно, всему виной моя слепота. Влюбленный до безумия, я не замечал, какая ты на самом деле.

– Так ты был влюблен, Камерон?

Она направилась к столу, проклиная про себя это разделявшее их препятствие. Массивный письменный стол служил Камерону крепостью и надежно защищал его от остального мира. Тщательно отполированная деревянная преграда, благодаря которой Камерону удавалось держать слуг на почтительном расстоянии, мешала Ровене подобраться к мужу.

– Я решил, что будет лучше всего, если ты вернешься в Лондон.

Ровена застыла, не сводя глаз с лица Камерона.

– Почему? – выдохнула она наконец, не в силах скрыть разочарование.

– Потому что я не могу больше выносить тебя, дорогая Ровена. Один только запах твоих духов вызывает у меня тошноту.

Она шагнула ближе.

– Я не понимаю…

– Я чувствую себя намного счастливее, когда не вижу тебя. Думаю, Лондон тебе подойдет, он достаточно далеко.

– Ты, должно быть, шутишь, Камерон? Не может быть, чтобы ты говорил это серьезно.

– Напротив, Ровена. Ты даже не представляешь, как я тебя ненавижу. – Ровена отшатнулась, словно от удара хлыстом. Презрительный и гневный взгляд Камерона заставил ее насторожиться. – Пока ты была в Лондоне, я виделся с доктором. Беседа была долгой и обстоятельной. Довольно любопытный получился у нас разговор. – Ровена ощутила мучительный приступ тошноты и прижала руку к животу, желудок свело судорогой. – Но вот чего я не могу никак понять: зачем ты это сделала. Неужели твоя ненависть ко мне так велика?

– Я люблю тебя. – Кровь отхлынула от лица Ровены. Руки и ноги похолодели.

– И ты хочешь, чтобы я в это поверил? Никогда. – Камерон резким движением выкатил кресло из-за стола и направил его к Ровене. Она не двинулась с места, но отвернулась, чтобы не видеть его искаженного ненавистью лица. – А как насчет Роберта? Ты ведь знала о Мэри и о том, что они с Томасом задумали? Давай же, говори! Будем откровенны друг с другом.

– Нет, не знала. Я не люблю мальчишку, но никогда не причинила бы ему зла. А ты, Камерон? Только не говори мне, что сильно горевал бы, если бы замысел Мэри удался.

– В отличие от тебя, Ровена, я не из тех, кто готов на все ради достижения собственных целей. Существуют вещи, на которые я не способен. Например, убить ребенка.

Он окинул жену равнодушным взглядом, и Ровену будто обдало холодом.

«Все кончено. Теперь наконец все кончено».

Она повернулась, чтобы оставить комнату, замок и мужа. Но Камерон заговорил снова:

– Не возвращайся никогда, Ровена!

Она помедлила в дверях, потом расправила плечи и заставила себя улыбнуться:

– Я не вернусь, можешь быть уверен. Но тебе будет не хватать меня, Камерон. Кто знает, может, ты даже будешь тосковать обо мне.

– Нет, мадам, на этот счет вы ошибаетесь. Скорее я стану мечтать о встрече с самим дьяволом.

Девлен поспешно собрался в путь.

Лошадьми правил Гастон. Прежде чем сесть в карету, Девлен обратился к нему с вопросом:

– Вы когда-нибудь были влюблены, Гастон?

Слуга, похоже, опешил. Вопрос застал его врасплох. Девлен уже подумал, что ответа ему не дождаться, когда Гастон наконец заговорил:

– Да, мистер Девлен. Но это не такое уж нежное чувство, что бы там ни писали в книгах.

– В этом я с вами согласен. Это настоящее проклятие, верно? Крючок пронзает тебе сердце. И вот ты уже не можешь дернуться, а только ждешь своей гибели.

– И все равно вы всегда будете помнить это чувство, сэр.